Черными нитями
Шрифт:
У него.
Два преимущества.
Чтобы стать королём.
Аст расхохотался. Рейн остался молчалив и неподвижен.
Вир улыбнулся.
— Рейн, а ты думал, мы для тебя плохая компания? Ты хотел расплатиться со всеми — вот тебе шанс.
Рейн скрестил руки, откинулся на спинку кресла и сказал:
— Наверное, я так и не понял. Чего вы хотите от меня?
— Ты должен стать королём, — громким чётким голосом ответил Вир.
Нелан кивнул:
— Ригард согласен, что ты — лучший кандидат от Инквизиции. Послезавтра, в понедельник, он предложит тебе
Рейн провёл рукой по лицу и резко выдохнул. Он же знал, что они сумасшедшие.
— Чёрт возьми, вы серьёзно? — Рейн рассмеялся. — Что вы приняли или выпили, чтобы выдумать это?
— Рейн, ты только представь, — Вир взмахнул рукой. — Совет сам выроет себе могилу. Выберет королём того, кто лишит его всего. Он же заслужил это.
Рейн посмотрел на Витторио с жалостью. Мысль о мести так съедала его, что он поверил, что сможет провернуть такую авантюру. Мало того, что члены Совета выберут ноториэса, так ещё и Народное Собрание тоже проголосует за него. Ага, как же. Скорее цирковая собачка окажется на троне.
Аст подобрался поближе и шепнул:
— Ну а если? Чего это будет стоить тебе?
Рейн потёр клеймо и спросил:
— С каких пор быть ноториэсом — преимущество?
— С тех, — начал Нелан, — как народ ополчился против Совета и стал хвататься за любой повод, чтобы поднять восстание. Например, за слова короля Риса о демонах. Ригард убедит Совет, что народ успокоится, как только увидит, что даже тот, кто послушал демона, сумел исправиться. Он сам в это верит. Народу ведь всегда нужен пример.
Рейн снова провёл рукой по лицу и задержал руку на подбородке. Он покачал головой:
— Это сумасшествие. Совет никогда не изберёт королём ноториэса, а народ ни за что его не послушает. Не меня. Да вы вдумайтесь, как это звучит только!
Вир склонил голову на бок и спросил:
— Как это звучит, Рейн? Я всегда был честен с тобой. Ты знал, что мы стоим близко к радикалам. Ты знал, что мы возьмёмся за любой шанс. Я говорил про хаос, и вот оно — начало. Да, этот план безумен. Да, и нас, и тебя могут раскрыть и казнить. Но я знаю, что пожалею, если буду сидеть и молча гнуть спину перед Советом. Хватит, он уже лишил меня всего. А тебя разве нет?
Нелан поднялся и произнёс:
— Рейн, сейчас в твоих руках правда, которая может изменить судьбы многих. Тебе решать, как ей воспользоваться. Подумай, что ты ответишь Ригарду В-Бреймону, — Э-Стерм кивнул Виру: — Мне пора. Если что-то случится, я напишу.
Вир встал и протянул ему ладонь для рукопожатия.
— Спасибо, что пришёл.
Нелан напоследок красноречиво посмотрел в сторону притаившейся Каты, ещё раз кивнул Виру, подхватил плащ и вышел.
В висках застучало. Рейн бросил на Аста отчаянный взгляд. «Я не готов к такой жизни», — признался он. Убивать, пытать, выслеживать, врать — рисковать другими в десятки, в сотни раз проще, чем попытаться сделать что-то правильное, но рискнуть собой.
Вир бросил Кате одобрительное:
— Молодец,
Ката напряглась, вцепилась руками в подоконник, что-то едва слышно буркнула себе под нос. Рейн вздрогнул. «Ублюдок», — едва не сорвалось с губ. Он перевёл взгляд на Кату: а она-то как могла согласиться на такое? Откуда у Вира столько власти над ней?
Профессор обратился к Рейну:
— Что ты думаешь?
Аст взъерошил волосы и процедил сквозь зубы:
— Вот кому точно нужно доверять меньше всех.
Рейн придвинул кресло, положил локти на стол и уставился в карие глаза Вира. Сейчас они казались почти чёрными.
— Что я думаю? Что вы сошли с ума. Вот и всё.
Рейн с отчаянием уставился на Аста. Сошли с ума — иначе не скажешь.
Но если не согласиться с планом, он лишится места в Инквизиции, окончательно потеряет Кая и никогда не загладит вину перед родителями. Какой-нибудь одинокий мальчишка снова пойдёт по коридорам Чёрного дома, когда посмеет постоять за себя. А какая-нибудь девчонка останется одна на улицах Канавы и вырастет с пустотой в сердце и отчаянием. Или другая всю жизнь будет одна, не на своём месте, потому что станет пешкой в чужой войне. А у кого-то и вовсе отнимут часть собственной души.
Рейн поднялся, подошёл к Кате и сел на подоконник рядом.
— А что ты скажешь?
Девушка ответила удивлённым взглядом и медленно начала:
— Я знаю, что это безумный план. В нём так много «но». Хотя все мы не становимся безумны, когда видим цель? Работаем целыми днями, идём, не зная отдыха, или ищем, не останавливаясь. И ни за что не отказываемся рискнуть ради этой цели. Вот и сейчас так же. Мы хотим побороться за самих себя, и разве это не единственная борьба, которая стоит того?
Ката положила руку рядом с ладонью Рейна, но так и не дотронулась до неё.
— Я очень боюсь, только не за себя, а за всех вас — мою семью. Чтобы защитить вас, я делаю то, что ради себя не стала бы. Пусть у меня нет демона, но я знаю, что он говорил бы мне поступать именно так.
Рейн глянул на Аста. Демон с чувством выкрикнул:
— К чёрту Совет! К чёрту тех, кто унижал, отнимал, врал, топил. Пора платить по счетам. И не тебе, а им. Они задолжали всей Кирии.
Рейн несколько раз кивнул в такт этим словам.
Ката посмотрела на него таким понимающим, материнским взглядом, что стало не по себе. Этот взгляд подбадривал и вселял уверенность. Неужели она верила в успех этой авантюры и в Рейна?
Он посмотрел на Вира и сказал:
— Я не верю в этот план, вот и всё. Я готов помогать, но не стану разделять безумства, — в голосе послышалась горечь, — профессор. И тебе я тоже не верю.
Вир хотел что-то возразить, как дверь резко распахнулась.
Вальяжным шагом зашёл толстяк в тёмно-зелёном бархатном костюме, опиравшийся на трость, следом — худощавый мужчина в чёрном. За ними ещё четверо: высокие, крепкие и отчаянные — таких головорезов было много в Канаве.