Черный Страж
Шрифт:
– Не хочу, Ториан, жаловаться, но я просто подыхаю от жажды, – произнес Ута, когда юноша вышел из комнаты, чтобы принести вина, – а с другой стороны, мы можем поговорить спокойно, пока нас не подслушивает слуга.
– Это мой оруженосец. Я убил его господина на поединке и взял на себя его обучение.
Ута приподнял брови и, помолчав какое-то время, скептически хмыкнул:
– Просто представить себе не могу, на кой тебе сдался оруженосец.
– Должен признаться, он парень неплохой, и я вовсе не рад, что мне пришлось прикончить его хозяина…
Уте нравился Пурпурный священник, однако излишняя щепетильность раздражала его. «Благородные» священники все, как один, чрезвычайно беспокоились о своей чести, и в этом отношении Ториан превзошел их всех. Да, порядочный человек, на него можно положиться в трудную минуту, но плохой товарищ для человека, ищущего развлечений.
– А что такого он тебе сделал? – поинтересовался Ута.
– У нас возник небольшой конфликт, и все, что мне от него было нужно, – это проявление хотя бы минимального уважения. А вместо этого он начал меня оскорблять, и поэтому я убил его в честном бою.
– Для честного боя этот человек должен был быть таким же опасным, как ты… а это мне кажется маловероятным. Ты сказал, что рыцарь был стар, и я считаю, тебе следовало оставить его в покое, – неодобрительно произнес Ута.
– Он был стар, верно, но вооружен мечом, облачен в доспехи и имел претензии на благородное происхождение. Если у него хватило мужества оскорблять меня, то я считаю, что должно было хватить мужества сражаться с человеком, которого он оскорбил.
Ута понял, что дальнейшие комментарии Ториан воспримет как личную обиду.
– Допустим, это справедливо. А его оруженосец, он не затаил на тебя злобу за то, что ты прикончил его бывшего господина?
Ториан покачал головой:
– Рэндалл считает, что рыцарь хотел умереть и я всего лишь послужил орудием судьбы. Я же сказал, он хороший парень.
Ута решил оставить этот разговор и, усевшись на небольшой деревянный табурет, вытащил топор из петли на спине и повертел головой из стороны в сторону.
– Никогда не привыкну ездить на лошади. Мне кажется, эти твари нарочно стараются причинить мне боль всякий раз, когда я сажусь в седло.
Ториан сел напротив и одобрительно взглянул на оружие.
– Хорошо ли тебе служит «Объятие Смерти»?
Ута при упоминании своего топора любовно похлопал по рукояти:
– Я уже довольно давно им не пользовался… но я не сожалею о своем выборе, если ты это имеешь в виду. Сражаться длинным мечом мне почему-то неудобно. Взмахнешь как следует, а тяжести не чувствуется.
Черным священникам разрешалось носить любое оружие, и, несмотря на то что большинство из них были вооружены мечами, иногда служитель смерти выбирал более экзотический клинок.
– Давай-ка отвлекись от поединков и мечей, Ториан, мы еще успеем рассказать друг другу свои истории. Сейчас у меня имеются для тебя приказания, и я хотел бы передать их прежде, чем вернется твой мальчишка.
Ториан
– А разве ты не объяснишь мне, почему именно тебя послали ко мне?
Ута надеялся, что Ториан не станет задаваться вопросом, почему Черный священник бросил охоту на восставших из мертвых.
– Я попросил, чтобы мне дали последнее задание, прежде чем…
Лицо Ториана приняло озабоченное выражение, и он нетерпеливо повторил:
– Прежде чем… что?
– Я обязан явиться в Черный собор в Тирисе после того, как мы с тобой расстанемся. Похоже, моя недавняя деятельность вызвала вопросы относительно моей преданности ордену. – Ута не собирался рассказывать Ториану все, частично потому, что он не хотел вообще об этом думать, но в основном потому, что знал: правда его другу сильно не понравится. – Я знал, что тебя отправили на поиски Черного Стража, и подумал, что смогу тебе помочь. В конце концов, ты один из немногих Пурпурных священников, с которым я могу хоть как-то общаться.
Ториан рассмеялся, и Ута подумал, что на сей раз ему удалось избавиться от расспросов.
– Ну, хорошо, – улыбнулся Ториан, – однако прежде, чем мы расстанемся, тебе придется рассказать мне о том, что ты натворил, и я буду очень разочарован, если это всего лишь байка, в которой фигурируют бутылка вина и какая-нибудь шлюха.
– А что, если это были… две бутылки вина и целая комната шлюх? – пошутил Ута.
– Просто обещай, что со временем расскажешь мне. – Ториан снова стал серьезным.
– Обещаю. Только не здесь и не сейчас, – честно ответил Ута.
Ториан немного повеселел, и мысли Уты обратились к основной причине его появления в Ро Тирисе: он должен был сообщить брату Ториану новости о ходе кампании в Ро Канарне и передать приказы из Арнона.
– Могу я теперь перейти к официальным церковным вопросам? – осведомился он.
Ториан кивнул и наклонился вперед.
– Какие новости из Канарна?
– Город пал четыре дня назад, сразу после того, как ты приехал в Тирис. Герцог Эктор взят в плен, и я уверен, что рыцари Красного ордена благородно обращаются с побежденными противниками, – иронически произнес Ута.
Ториан покачал головой:
– Кто командовал флотом?
– Сэр Мортимер Риллион, – ответил Ута тоном, выражавшим глубокую неприязнь к упомянутому рыцарю.
Ториан, судя по всему, разделял мнение Уты – он гневно ударил кулаком по металлическому наколеннику.
– Значит, люди Канарна?..
– Риллион взял с собой отряд рыцарей и кучку наемников. Мне кажется, с ним был еще сэр Певайн, и они не дали защитникам города даже возможности сдаться. Я знаю, что они взяли крепость после нескольких часов осады, и, основываясь на их прошлых подвигах, могу себе представить, что, войдя в город, они перебили всех, кто попался им под руку. Там был еще один Свободный Отряд раненов, но эти люди ушли еще до начала битвы, а те, кто остался, были слишком малочисленны.