Чертоги Казад-Дума

Каэрия

Торину ни в коем случае нельзя было идти в Морию. Смерть, жнущая свою жатву, поджидала там молодого принца, прячась за высокими колоннами, скрываясь среди багряных теней. И ничего кроме тьмы и разрушений не хранили теперь чертоги Казад-Дума, скрывая в нерушимых стенах своих лишь пламя, пышущее из-под земли.

цитаты из произведения Дж. Р. Р. Толкина “Сильмариллион”

====== Глава 3.3: Мен-и-Наугрим ======

И ничего кроме тьмы и разрушений не хранили теперь чертоги Казад-Дума, скрывая в нерушимых стенах своих лишь пламя, пышущее из-под земли. Никто под сводами гномьего королевства более не копал шахт и не добывал чудесного мифрила, ни одна живая душа более не созидала в тайных копях, и яркий свет свечей больше не касался каменных гротов. Лишь орки бродили по стройным и резным мостам, ломая

древние статуи, омывая чудесные уваровитовые полы своей черной, горькой кровью. И все же было что-то в этом царстве волшебное, важное, потаенное. Что-то очень ценное и уникальное. Возможно где-то там, в бесконечных переплетениях коридоров Мории, за сверкающими паинитовыми вратами сокровищницы, таилось нечто древнее… Нечто, что искала Ниар.

Саурон, сложив на груди руки, прищурился. Бывшая союзница никогда не делала необдуманных ходов. Строго оценивая собственные возможности, Красная Колдунья берегла силы и выжидала, врагов своих предпочитая убивать чужими руками. Вряд ли старшая Миас замышляла нечто грандиозное: войны любимица Мелькора явно не хотела, а на власть не претендовала. Цель ее тихого боя с гномами таилась в Казад-Думе. Волшебница что-то искала, и, судя по проявленному уже упорству, отказываться от дальнейших поисков не собиралась. Однако Ниар без всяких сомнений учитывала волю самого Майрона. Саурон не желал возвращения бывшего хозяина в Эндор и собирался помешать наследнице Барад-Дура в ее доблестном походе за забытыми реликвиями. В руках у Властелина Колец была армия северных орков. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться – Красная Колдунья знала о том, как обстояли дела у Саурона с военными резервами. Хмыкнув, Темный Властелин улыбнулся.

Что делает полководец, видя, как противник набирает армию? Созывает собственных бойцов. Принцесса Ангбанда пусть и была моложе, но умом обладала завидным. Тыл свой старшая Миас не прикрытым не оставляла никогда. Но кого она призвала в ряды своих приспешников? В первую очередь, дракона под горой. Смог всегда слушался чародейки, питая к ней глубокое, звериное уважение. Возможно, последнего из балрогов, Патао, лентяя, что спал ныне в огненных морях под твердью Мории. И, если уж на то пошло, Азога – орк царствовал в Казад-Думе, а ведь именно туда вела подгорных жителей Ниар. Урук хоть некогда и подчинялся Саурону, вряд ли мог выстоять под напором детей Моргота. Пелорийской триаде по силе было поднять Белерианд из-под морских пучин, что уж говорить о простой демонстрации грубой силы? У бледного гундабадского орка и выбора-то, наверное, не было: на компромиссы защитники Дор-Даэделота идти никогда не умели, а союзников находили лишь благодаря красноречию магии. Разве можно отказать в помощи тому, кто пару сотен воинов может убить лишь взмахом руки?

Саурон фыркнул. Противопоставить Ниар Властелину Колец пока было нечего. Встреться он с Красной Колдуньей в бою один на один, погиб бы в первую же минуту. Повелевающая огнем, старшая Миас к тому же отлично владела мечом. Одаренная природой больше других детей Мелькора, маленькая и с виду хрупкая кареглазая девочка кулаком могла разбить железный пласт толщиной в пару конских корпусов, при этом особо не напрягаясь. Следовательно, не стоило даже мыслить о честной дуэли. В стратегии Саурон тоже уступал принцессе ангбандской: Моргот воспитывал свою наследницу, ясно осознавая, что когда-нибудь упрямая и веселая девочка сядет на трон, надев на свою голову корону Дор-Даэделота. Ниар с детства училась воевать, управлять и думать. Практики на ее веку было немало – прошедшая через все воины, что знало Средиземье с Первой Эпохи, Красная Колдунья имела представление о тактике. Саурон же, при Мелькоре пребывая в звании правой руки Темного Господина, имел честь наблюдать за работой Ниар собственными глазами. Чародейка прекрасно воевала, зная, когда следует наступать, а когда признавать поражение. Мелькор зря не давал своим деткам власть в руки. Вполне возможно, участвуй тройка Гор Пелори во всех военных действиях Ангбанда, Моргот бы по сей день властвовал над Белериандом. Впрочем, у Ниар были и определенные слабости. Как славный манипулятор, девушка могла заставить окружающих верить собственным словам. И, тем не менее, порой Красная Колдунья забывала, на чьей стороне сражается. Чуткое сердце нельзя ожесточить, а каменная его оболочка защищает далеко не от всех жизненных невзгод. Учитывая, что любимым музыкальным инструментом старшей Миас были чувства окружающих, Саурон решил, что

попробует сыграть на эмоциях самой Ниар.

Чтобы переманить на свою сторону союзников Миас, нужно было иметь в руках запасные тузы, которыми Майрон по несчастью не обладал. Чтобы предложить союз, следовало располагать чем-то большим, чем голословные обещания власти. Ниар, Талрис и Анаэль владели врожденным могуществом – магией Амана, зиждущейся на свете Двух Древ Валар. К тому же, они могли поклясться новым соратникам в том, что вскоре смогут вернуть темным существам их старого Властелина. Аргумент, между тем, немаловажный. А что мог Саурон? Практически ничего. Сейчас Властелин Колец мог похвастать лишь жалкой кучкой орков с горы Гундабад да развалинами Лугбурза, которые, по сути, принадлежали тоже героям Дор-Даэделота. Обстоятельства вынуждали хитрить, что Саурон с удовольствием теперь и делал.

Надеясь, что Феанор с поставленной задачей справится, Майа проводил взглядом очередной орчий отряд, что направлялся на север вместе с Больгом. Времени на все про все, однако, было мало. И хоть торопиться не следовало, Саурон в нетерпении подошел к мечу Талриса, оглядывая клинок. Хорошее оружие, крепкое. Меченное старой, забытой всеми магией. Схватив клинок призрачными руками, Майрон поморщился. Огненный ветерок прошелся по всему телу Айну, резкими уколами боли впиваясь в темную сущность колдуна. Саурон, глотая громкий крик, криво ухмыльнулся.

Хотелось бы верить, что пришедшая на ум идея не была глупой.

Хотелось бы верить, что пришедшая на ум идея не была глупой. В любом случае, Ниар надеялась, что гномы заботу оценят. Зайдя в Лихолесье эти маленькие подгорные жители наверняка будут бродить по темным опушкам не день и даже не два. А значит все запасы, что с барского плеча даровал гномам Беорн, должны были вскоре закончиться. Так что прихваченные тюки с едой, взваленные на крепкую спину Арго, не казались лишними. Поэтому, вновь проверив крепления на седле, старшая Миас довольно улыбнулась. Пока все шло по плану.

Девушка покинула дом оборотня четверть часа тому назад. Попрощавшись с косолапым человеком, Красная Колдунья выехала из сада и теперь направлялась к Черному Лесу. Напевая себе под нос незатейливую людскую песенку, старшая дочь Мелькора беззаботно подставляла лицо навстречу ветерку, вспоминая с горечью наполненные слезами глаза оборотня. За пять лет Беорн впервые выказал по отношению к своей сожительнице некую привязанность. Крепко Ниар обняв, он поднял чародейку на руки и пару мгновений просто сжимал в своих могучих объятиях. Владычица Тангородрима другу не перечила, но лишь мягко похлопывала хозяина пчелиных угодий по спине. Когда короткая сцена прощания, наконец, закончилась, Беорн быстро ушел к себе в дом. Не пожелав чародейки удачи, оборотень громко хлопнул дверью, скрываясь в полумраке своей избы. Ниар не корила друга за бестактность. Беорн не одобрял (да и не мог одобрить) замыслов Красной Колдуньи, а потому обошелся без прощального напутствия.

Как бы то ни было, теперь могучий оборотень был частью прошлого. Принцесса ангбандская давно научилась отпускать людей, находя тоску горькой на вкус. В конце концов, всегда оставались теплые воспоминания, опорой служившие для Ниар. Порой, когда на душе бывало совсем скверно, девушка закрывала глаза и вспоминала свое веселое, светлое детство. Иногда память услужливо подкидывала старшей дочери Мелькора картины встреч с Алдором. И хоть минуты уединения с Королем Рохана были редки, прелесть их от этого не становилась меньше. Теперь вот в истории жизни Ниар появилась новая глава под названием «Беорн», славная и пахнущая медом повесть о пяти годах, проведенных подле пчел.

Ухмыльнувшись, старшая дочь Мелькора представила себе предстоящий путь, проходящий через высокие Мглистые горы, ветвящийся по кряжам Эфель Дуата на перевале Кирит Унгола, огибающий зубчатые горы Мордора с востока и нисходящий на запад, к Гондору. Именно туда вела тропа трех Миас, далеко-далеко к Рас Мортилю, пустой земле, покрытой вечным туманом мятежных душ. Скрывшись среди холодных каменных утесов Друвайт Иаур, можно было начать петь песнь, что силой своей и пламенеющей мощью могла бы поднять с океанского дна Белерианд. И тогда расступилось бы море пред заснувшей землею, и забытые королевства вновь обрели жизнь. Солнце осветило бы поросшие водорослями изломанные стены Ангбанда, а луна священным поцелуем коснулась бы трезубца Тангородрима. Наступила бы Новая Эра и Средиземье бы вновь склонилось перед своими истинными повелителями…