Четвертый с Фринагара. Ад во мне. Дело вкуса. Пропавший Ромни. Охота за сокровищем.

Уоллес Эдгар Ричард Горацио

На мгновение у меня мелькнула мысль о динамите.

Я отогнал ее и повернул ключ. Мотор зачихал, но завелся. Элейн, добежав до машины как раз в тот момент, когда я включил передачу, быстро плюхнулась на сидение.

И тут из-за угла, в трех-четырех кварталах от нас, вынырнула машина и помчалась в нашу сторону, освещая фарами безлюдную улицу.

Развернуть «кадиллак» не было времени. Выход оставался только один. Стиснув зубы, я чуть ли не до отказа выжал акселератор и направил «кадиллак» прямо ей навстречу, а когда нас разделяло несколько ярдов, быстро включил фары.

Яркий свет

залил встречную машину. Я резко взял вправо. Но и там сидел опытный водитель, он сумел вывернуть машину так, чтобы избежать столкновения. Она пронеслась мимо всего в нескольких дюймах, и я успел заметить ястребиное лицо Джо Наварро. С ним были еще двое.

— Следи за ними, — сказал я Элейн. — Не спускай глаз!

Она повернулась и стала смотреть в заднее окошко.

— Они… они свернули на обочину… Остановились… Нет, разворачиваются.

А я лишь считал кварталы, разделяющие нас. Мы оторвались от них уже на три квартала. Пока они разворачиваются, нам, возможно, удастся преодолеть еще один. Но этого мало, чертовски мало. Когда расстояние между нами составит миль пять-шесть, то тогда еще можно будет вздохнуть посвободнее.

Педаль акселератора была по-прежнему выжата до отказа. Я знал, что на прямом участке пути «кадиллак» даст им сто очков вперед. Мы же мчались не по государственному шоссе, а по окраине Лос-Анджелеса, которую я совершенно не знал. Наконец вообще выехали за город, и дорога пошла в гору.

— Ты знаешь эти места? — спросил я Элейн.

— Когда-то приезжала сюда, но так давно, что совсем ничего не помню.

— Попытайся вспомнить… — начал я и тут же замолчал — внезапная слабость охватила меня, а перед глазами поплыл туман. Что ж, это вполне естественно — в моем положении нужно находиться в постели, а не устраивать ралли.

— Элейн, если машина начнет вилять из стороны в сторону, берись за руль!

Стрелка спидометра сползла до шестидесяти. Сам того не сознавая, я снизил скорость. Я снова выжал педаль до отказа.

— Шелл… О, Шелл! Пусти лучше меня за руль!

— Ударь меня! Слышишь? Ударь покрепче, не стесняйся!

Она не заставила себя долго упрашивать. Повернулась и сильно ударила по моей щеке тыльной стороной ладони. Потом еще раз.

Чувство было такое, будто я столкнулся с бульдозером. Когда же в ушах перестало звенеть, все вокруг снова приняло ясные и конкретные очертания.

Элейн уже размахивалась, чтобы нанести мне очередной удар, но я вовремя остановил ее:

— Хватит, хватит! Не увлекайся! Хорошенького понемножку!

Она издала какой-то неопределенный звук и с виноватым видом прижала руку ко рту.

— Послушай, Шелл! А, может быть, они нам ничего не сделают? Даже если поймают.

— Не обольщайся, Элейн. Я знаю, кто сидит в той машине и отлично понимаю, что они с нами сделают, если мы попадемся в их лапы. Они убьют нас.

И в этот момент, словно подтверждая мои слова, пуля пробила ветровое стекло над моей головой. Потом прозвучал второй выстрел, за ним — третий. В машину, видимо, попала только первая пуля, но ведь, начав стрельбу, они не остановятся на трех выстрелах.

Я взглянул в зеркальце заднего обзора и увидел, что преследователи были значительно ближе, чем я предполагал. Они,

должно быть, успели сократить расстояние, когда я, борясь со слабостью, снизил скорость. И, тем не менее, прицельный выстрел они сделать не смогли.

Еще три выстрела последовали один за другим.

Одна из пуль врезалась в обшивку «кадиллака». Я сильно нажал на газ, и мы снова стали отрываться. Медленно тянулись минуты… А потом вдруг мотор закашлял и зачихал. Моя машина замедлила ход, ее затрясло, словно она была живым существом. Через мгновение мотор снова заработал нормально, и «кадиллак» набрал скорость.

— В чем дело? — испуганно спросила Элейн.

Я облизал пересохшие губы.

— Наверное, одна из пуль попала в бензобак. Я не уверен, но если это так…

Мотор снова начал давать перебои. Я взглянул на прибор, показывающий количество бензина в бензобаке. Стрелка прибора стояла на нуле.

Я ничего не стал объяснять Элейн, у нас были считанные минуты, а только сказал:

— Когда «кадиллак» остановится, беги от него прочь! И подальше! Если бы здесь была какая-нибудь рощица или лесок, черт возьми! Видишь ли, они не уверены, что у меня нет оружия, и на первых порах будут осторожны. Возможно, тебе удастся скрыться.

Какое-то время она сидела молча.

А потом вдруг заговорила, и голос ее был совершенно спокоен.

— Леса здесь нет, — сказала она. — Зато в миле отсюда небольшая рощица…

— Что за рощица? Ряд деревьев?

— Да нет, она тянется на несколько акров, но дорога туда очень грязная и ухабистая.

— Ну, что ж, попробуем добраться, если машина дотянет.

— Неужели ты думаешь, что не дотянет?

— Пуля, должно быть, попала в самое дно бензобака. Немного бензина там еще есть — часть выплескивается наружу, часть попа дает в мотор. И я не знаю…

— Мне кажется, мы уже близко, — сказала Элейн и, пригнувшись к ветровому стеклу, стала разглядывать дорогу, чтобы определить, где мы находимся. И тут мотор кашлянул в последний раз и заглох окончательно.

Глава 18

Я попытался завести его вновь, но из этого ничего не получилось. Мы продолжали ехать по инерции, постепенно теряя скорость. Дорога крутым изгибом свернула вправо, и я аккуратно вписал «кадиллак» в этот изгиб. Преследовавшая нас машина исчезла из вида, скрытая кустами, росшими вдоль дороги.

— Вот она! — вдруг закричала Элейн. — Эта узенькая дорожка справа!

Я тоже увидел ее. Она была всего в нескольких ярдах от машины — там, где шоссе снова делало поворот, на этот раз налево. Узенькая проселочная дорога ответвлялась от шоссе почти под прямым углом и, даже потеряв скорость, было почти невозможно свернуть на нее, не врезавшись в стоящее на углу одинокое дерево.

Здоровой рукой я перехватил руль, резко крутанул его вправо и сразу же вывернул обратно. Мы чуть не вылетели из машины, а «кадиллак», сделав резкий поворот, въехал на проселок, чуть не задев крылом дерево. Даже комар свернул бы себе шею на таком повороте, но мой «кадиллак» каким-то чудом справился с этим и устало запрыгал по кочкам и выбоинам проселочной дороги, которая тянулась прямо ярдов сто, а затем сворачивала.