Четыре четверти: учебное пособие
Шрифт:
И вот тут начинается самое интересное. Капитан вытягивает из моих рук одну из трех бумажек. Если на ней написано «Выбор», то отвечающего выбираю я, надпись «Делегат», естественно, предполагает выбор ответчика командой. В любом случае выделенный товарищ гоняется по полной программе. Если он подтверждает оценку, данную своими товарищами, то всем остальным сохраняются указанные ими отметки. Если же результат оказался завышен, то и отметки всех членов команды уменьшаются на разницу между декларацией и фактом. Если же капитан был фартовый и вытягивал «Доверие», то всем автоматически выставлялись отметки в журнал без всякого опроса. Последняя бумажка и является той морковкой,
Итак, объясняю правила зачета в своем классе.
Урванцев выражает общее опасение: – А в чем тут накол?
– Ни в чем. Все по-честному! – отвечаю я ясным голосом, глядя Лехе в глаза.
– А не будет, как в прошлый раз, обещали победителям в игре поставить по «пятерке», а потом побрили? Причем тупой бритвой.
– Так как же «пятерки» ставить, если победители из 10 вопросов всего на один ответили! – возмутился я.
– Вот и я о том же. Нет вам нашего доверия после сотворенного вами произволу! Поэтому вопрошаю: а вы точно всем поставите оценки без вопросов, если «Доверие» вытянем али опять зло с невинными дитями сотворите?
– Точно, слово пацана! – уже привычно клянусь я.
– Ладно. С богом! – неохотно дает разрешение Леха.
Началось активное деление, которое закончилось появлением на свет четырех, довольно колоритных образований. Поэтому кратко обрисую каждый из образовавшихся субъектов.
В первый экипаж попали брат и сестра Баклановы, Тюленёв-спортсмен и Люся. Капитаном был назначен как знающий физику, естественно, Бакланов, штурманом – его сестра. Баклановы принялись одновременно рассказывать вопросы, спорить и перебивать друг друга. Тюленёв, убаюканный множеством незнакомых ему слов, начал слегка подремывать. Так его натренированное и наученное опытом тело запасает энергию для тренировки. Люся честно пытается что-то понять в одновременном оре Баклановых, но это невозможно сделать. Этот экипаж я назвал про себя «Бакланами».
Второй экипаж получился чисто девчачьим и с минимальной концентрацией интеллекта на душу населения. Дымкова Таня, по моей объективной оценке, знала физику на «кол с плюсом», но ее познания превышали знания Гали Замановой и Лены Пестовой, вместе взятых. Галя на всех моих уроках вязала какие-то бесконечные носки, на замечания жутко раздражалась вплоть до бросания в меня спиц и носков. Что касается Лены, то еще со второго класса было установлено, что она нуждается в отдельных занятиях, но в связи с отсутствием такой возможности она меланхолично сидит вместе со всеми и успешно переводится из класса в класс. Лично я не уверен, умеет ли она читать.
И только Смирнова Снежанна (именно с двумя нн) имеет некоторые смутные представления об изучаемом предмете. Она твердо знает, что масса инерции измеряется в килограммах, а плотность измеряется не в килограммах, а как-то значительно сложнее, поэтому ученые записали ее в таблицу. За это она была единогласно и беспрекословно выбрана капитаном. Эту группу, да простят меня блондинки, я условно назвал «Блондинки».
Следующая группа вышла мальчуковая. В нее вошел Кожин Миша по кличке Будильник, Бондарчук Витя, все время дурно пахнущий помойкой, Газизов Зулкарнай, слабо понимающий по-русски, так как недавно переехал из Таджикистана. Или Узбекистана. И наконец, Черепанов Толя, вор и бандит, который, если бы не был малолеткой, то имел бы общего сроку лет на пятьдесят за
Последняя группа собрала всю интеллектуальную элиту класса. Урванцев Леха, штатный классный скоморох и правозащитник. Некоторые из учителей его очень даже не любят за злые и остроумные шутки. Правозащитников нигде не любят. Чижова Настя – зубрилка, отличница, дочь директора колхоза. Этим, собственно, все сказано. Шибалов Андрей вне всякой меры активный мальчик. В целом неглупый, но его маленькое, деятельное тельце всегда опережает более медлительный мозг. «Живчик», одним словом. Капитаном выбран Саша Тюленёв. В отличие от Насти, зубрившей все от корки до корки, он сразу ухватывает самую суть предмета изучения, а потом методично раскладывает все детали по полочкам. Эта группа названа мною «Сливки общества», или просто «Сливки».
Конечно, наверное, было бы правильным раскидать эту последнюю команду по другим экипажам, в которых каждый из них стал бы капитаном. Но раз уж пообещал добровольное деление – придется работать так. Посмотрим, что получится.
Получалось по-разному.
«Бакланы», разобравшись друг с другом, набросились на Люсю. Тюленёв впал в летаргию. Пришлось его разбудить.
В «Гондурасе» Будильник тянет, в общем-то, неплохо. Все объясняют Зулкарнаю по буквам, даже Черепанов включился в педагогический процесс. Ему полезно – будет вором в законе, надо будет молодых учить своему воровскому искусству.
«Блондинки», как им и положено, ничего не понимают, но делают это красиво. Читают друг другу ответы из тетрадки, иногда не те. Пусть так, все равно прогресс.
«Сливки» уже закончили, Тюленёв тянет руку. Подхожу к ним. Интеллектуальная элита оценила себя вполне соответственно без излишней скромности. Поставили себе все «пятерки». Вытягивают «Выбор». Только «пятерка» Шибалова вызывала во мне смутные сомнения, с остальными отличными оценками я был солидарен, поэтому указываю на Шибалова, как на слабое звено. Команда несколько грустнеет, но зря. Андрюха отвечает с куражом, даже какие-то примеры пытается привести, хотя я и не спрашиваю. Всем ставлю «пятаки», даю им олимпиадные задачи, пусть до конца урока копошатся.
«Бакланы» тоже уже закончили. Братья-сестры себе поставили по «пятаку». Люська удостоилась «четвертака», Тюленёв одарен «тройкой». Вытягивают «Делегата». Баклановы начинают спорить, кому из них отвечать. Побеждает Бакланов-брат, как более ленивый, поэтому отвечает Бакланова-сестра. Отвечает неплохо. Правда, не может перевести кубические сантиметры в кубические метры, но «четыре» ставить ей не хочется, потому что тогда Тюленёву надо ставить «два», а потом он будет приходить сдавать зачет с Михалычем. Поэтому утверждаю поставленные ими себе оценки. Баклановы ликуют, Люся сверкает глазищами, Тюленёв-спортсмен просыпается и тоже сдержанно радуется.
В «Гондурасе» проблема. Будильнику поставили «пять», Бондарчук оценен на «три». Черепанов, как реалист, позволил оценить себя также на скромную «троечку». Газизов получил «пару».
– Как это «пару»? – удивляюсь и возмущаюсь я, – так нельзя.
– Почему это нельзя? – возражает Черепанов, – мы чо, из-за этой чурки должны рисковать.
У меня начинают чесаться руки. – Если еще раз Газизова обзовешь как-нибудь, я тебе морду разобью! – непедагогично говорю я Черепанову и буравлю его злобным взором.