Четыре четверти: учебное пособие
Шрифт:
При практической реализации задуманного мною приема получилось именно так, как задумано, кроме кульминационного момента.
После вытаскивания книги из-за батареи, после секундной паузы кто-то выразил общую мысль: – А ваш прадед нас всех конкретно лоханул!
Все тут же согласились, что последний предмет логически выбивается из общего ряда. И этому есть два объяснения: или прадед мой в детстве не играл в игру «съедобное – несъедобное», или он был хомяком. Моя версия о значимости физики была отвергнута как полностью идиотская.
Перед изучением закона Джоуля-Ленца в 11 классе я устраивал короткое замыкание. Загоревшаяся на проволоке бумага впечатлила учащихся, а задымившийся выпрямитель впечатлил меня и лаборанта, Анну Галактионовну, которая проработала в школе с этим выпрямителем бок о бок целых 20 лет. Она не ударила меня только потому, что при падении я мог повредить какой-нибудь другой, не менее дорогой
Но апофеозом изобретательности была выдумка с яйцом. Один из тихих деревенских вечеров я посвятил изготовлению наглядного пособия. В курином яйце были проткнуты две дырочки с противоположных сторон, затем содержимое яйца выдувалось до получения результата и боли в ушах. Баба Таня неодобрительно наблюдала за моими кощунственными манипуляциями с продуктами питания. Затем яйцо, произведенное отечественной деревенской курой, набивалось мелкой свинцовой дробью, а дырки заклеивались импортной жвачкой. Процесс разжевывания жвачки также был встречен недружелюбным молчанием, но по другой причине. Баба Таня жвачку к священному классу продуктов питания не относила, а напротив, считала ее бесовским и буржуйским изобретением, заброшенным к нам исключительно для растления молодежи. Поэтому всякие манипуляции с этой гадостью считала для учителя недопустимыми. В этом я был с нею полностью солидарен: ежедневное отскабливание и отдирание этой дряни с парт, стульев, пола, стен и с собственных штанов также склоняло меня к мысли приравнять жвачку к легким наркотикам со всеми вытекающими последствиями. Но я, кажется, отвлекся. Так вот. Заклеенное яйцо внешне ничем не отличалось от простого, во всяком случае издалека. Но при этом понятно, что оно было ужасно, нереально, неправдоподобно тяжелым. Это яйцо я поместил в черный кубический футляр для линз из набора по оптике, который изнутри выстлал красным материалом, который я условно считаю бархатом. Это должно было подчеркнуть гламурность и ценность помещенного в футляр предмета. На поверхность футляра я приклеил красивую переливающуюся блямбу с упаковки от вышеупомянутой жвачки.
Урок я начинаю загадочно и торжественно. – Дети! – с надрывом произношу я, – сегодня я покажу вам такую вещь, которую вы никогда раньше не видели. Все вы знаете детскую глупую сказку про Курочку Рябу и золотое яйцо. И вы, конечно, считаете, что золотых яиц не бывает?! Дальше идет пауза, которую, как известно, надо держать. Но это, как я и предполагал, длится недолго.
– Конечно, не бывает! – замечает кто-то.
И вот тут я выдаю свой рассказ: – В Голландии, высоко в Альпийских горах, на золотых рудниках у старателей жила курица, которая по зернышку, по крупиночке клевала золото, а затем снесла яйцо. Оно имеет обыкновенную скорлупу, но внутри – полностью золотое! Когда об этом сказали в новостях, то я не поверил, но его привезли для показа с выставкой в наш городской краеведческий музей. А директор музея – мой друг! И вот мне удалось на два дня выпросить у него это яйцо. И я показываю его вам!
С этими словами я осторожно достаю черную коробку, благоговейно открываю крышку и показываю лежащее в красном бархате яйцо.
Все выпадают в осадок, но ненадолго, потому что кто-нибудь тут же высказывает сомнение в достоверности рассказанной мною истории. – Да вы гоните! – говорит он, – в Голландии нет гор, и яйцо не золотое! Народные массы тут же с ним соглашаются.
Но этого я и ждал со свойственной мне прозорливостью: – Давайте проверим! Как вы думаете, как это можно сделать?
Вопрос вызывает дискуссии. Преобладает, естественно, одна идея – раздолбать яйцо и посмотреть, что там внутри, но я, конечно, не могу на это согласиться, так как крупно подведу своего друга – директора музея. Наконец, кто-нибудь да скажет, что яйцо должно быть тяжелым. Я радуюсь, подхватываю эту идею и достаю из-под кафедры весы и пяток обыкновенных вареных яиц. На одну чашу весов осторожно укладываю золотое яйцо, а на другую все вареные яйца. Золотое яйцо их все перевешивает! Все возвращаются обратно – в осадок, из которого они наблюдают, как я открываю доску, на которой написана тема урока: «Плотность». Дальше уже дело техники, пока мною не освоенной. Но все же я надеюсь, что на волне достигнутого успеха мне удастся вполне внятно объяснить, чем это яйцо отличается от других, что такое плотность и даже в каких единицах она измеряется. Последнее объяснение, видимо, будет осуществляться на грани срыва внимания аудитории в неуправляемый штопор. Поэтому я снова обращаюсь к спасительной теме яйца и предлагаю разоблачить мой гнусный обман. Это позволит продержаться почти до конца урока и удержать внимание слушателей на процессе решения экспериментальной задачи по определению плотности и даже заставить заглянуть в учебник, найти плотность золота и сравнить с полученной.
В моем родном классе урок прошел в точности с планом,
На последующий урок в параллельном классе вдруг пришла завучиха. Ее присутствие обогатило науку еще одним экспериментальным подтверждением фундаментальнейшего из законов природы – закона подлости. Применительно к демонстрациям закон формулируется следующим образом: вероятность отказа пропорциональна значимости опыта для демонстратора. Если опыт может не получиться, то он не получится именно в момент демонстрации на уроке. Например, на открытом уроке отказ техники практически гарантирован. В полном соответствии с этим законом на уроке яйцо выскользнуло из чашки весов, упало и разбилось. Дробь со звуком проливного дождя раскатилась по классу. Следом посыпались простые яйца, они бились об пол с обидным крякающим звуком. Даже присутствие грозной Маргариты Николаевны не спасло от радостной реакции учеников на события, максимально приближенные к тексту сказки. Комментарии и смех прекратились только после первого предупреждения, выраженного в грозном вставании Маргариты Николаевны. Дальше мне была предоставлена возможность продолжить урок, который мне как-то все же удалось довести до звонка без значительных материальных и моральных потерь.
По окончании урока я ждал разноса, но Маргарита Николаевна неожиданно дала очень высокую, можно сказать, заоблачную оценку увиденному: – Неплохо! Продолжайте дальше в том же духе. Только яйца берегите.
Затем, уловив некую двусмысленность в последней фразе, уважаемая Маргарита Николаевна как-то тихонько хрюкнула и сосредоточилась на борьбе со смехом. Поэтому дальнейший разбор методических огрехов не состоялся. Видимо, и ей, как Карлу Марксу, ничто человеческое не чуждо.
Эта случившаяся конфузия при постановке опыта была далеко не единственной. Одна из них навсегда оставила свой след в моей биографии.
Я решил продемонстрировать получение электроэнергии от ветра, заглянуть, так сказать, в экологически благополучное будущее. Для этого собрал найденный в недрах одного из шкафов тщедушный ветрогенератор, способный зажечь лампочку от карманного фонарика. Для имитации ветра на него было решено дуть ветродувкой, состоящей из электродвигателя, вращающего пластмассовый вентилятор довольно внушительных размеров.
– Такого вы еще никогда не видели! – самоуверенно заявил я ученикам и явил их глазам установку: ветрогенератор, соединенный с лампочкой, и рядом – черного цвета ветродувка с черным вентилятором на черном штативе. Такая вот мрачная эстетика.
При демонстрации, естественно, ветрогенератор впал в ступор и отказался крутиться. Я начал повышать напряжение на ветродувку, вентилятор угрожающе зашумел. Нет эффекта. Еще прибавил. Штатив с ветродувкой исступленно затрясся и поехал по столу. Я прижал его рукой и еще добавил «напруги». Наконец, лопасти ветрогенератора дрогнули и нехотя закрутились. В лампочке я заметил едва засветившуюся нить, но не успел поделиться своим наблюдением с учениками… Вентилятор сорвался с оси двигателя (видимо, открутился удерживающий его болтик) и очень быстро, в мгновение ока фыркнул мне под правый глаз так сильно, что я упал за кафедру. Я как-то очень быстро вскочил на ноги и выключил воющий без нагрузки электродвигатель. Вентилятор агонизировал на полу одна из его лопастей, ударившая меня, отломилась. Пришла боль, и я прижал рукой наливающийся под глазом огромный синяк. Класс пораженно молчал.
– Да-а! – восхищенно протянул кто-то в наступившей тишине, – такого мы, действительно, никогда не видели!
Я улыбнулся сквозь слезы.
Неуклюжий «девяточник» канул в Лету, а я получил новое имя, которое сопровождало меня всю дальнейшую жизнь. Оно сразу понравилось мне значительно больше, чем прежнее. Познакомьтесь – Вентилятор!
Зачет я решил проводить в форме, опять же подсказанной мне ГАИ. Форма, надо признать, не очень замысловатая. Весь класс делится на экипажи по 4 человека. В каждом экипаже выбирается капитан. Он назначает штурмана. Остальные товарищи, чтобы им не было обидно, условно называются пилотами. Так сказать, предпосылки ситуации успеха. Капитан рассказывает все вопросы команде. Экипаж коллективно определяет отметку, достойную знаний капитана. Затем штурман оценивается капитаном, а пилоты снова слушают все ответы. Понятно, что если пилот не глухонемой, то после двух повторов он по-любому сможет воспроизвести хоть некоторые обрывки прошедшей через него туда и обратно информации. За это каждый пилот получает свою отметку: один – от штурмана, а второй – от самого капитана. После этого экипаж доводит до моего слуха выставленные отметки.