Четыре палки в колесо

Иванович Джанет

Лула по-приятельски обхватила рукой Берни и чуть не задушила его у своей правой груди.

– Послушай, тут такое дело, Берн, мы хотим потолковать с Новики, но мы ее обыскались и время теряем, поскольку она не живет дома. Так вот, если ты нам поможешь, мы будем благодарны. Действительно благодарны.

Бисеринки пота стекали по виску Берни, от лысого купола к уху.

– О, какая чепуха, - произнес он. И по тому, как он это сказал, я рассудила, что он захотел нас выручить.

Лула еще раз сжала его:

– Ну?

–

Я не знаю. Не знаю. Она много не болтает.

– Она приходит всегда одна?

– Ага.

Я дала ему свою карточку.

– Если вспомните что-нибудь или увидите Новики, сразу же звоните мне.

– Конечно. Не беспокойтесь.

Мы вернулись в машину, и меня посетила одна из тех диких мыслей.

– Подожди здесь, - сказала я Луле. – Я сейчас вернусь.

Берни стоял в передней части магазина, наблюдая за нами через стекло.

– А сейчас что? – спросил он. – Что-то забыли?

– Когда Новики покупала у вас фрукты, она расплачивалась двадцаткой?

Вопрос его удивил.

– Ага.

– Деньги еще у вас?

С минуту он тупо глазел на меня.

– Думаю, да…

Он вынул бумажник и заглянул внутрь.

– Вот. Это единственная двадцатка, что у меня есть. Должно быть, она самая.

Я полезла в сумку и нашла деньги. Потом отсчитала две десятки.

– Меняю.

– Что это значит? – спросил он.

Я послала ему коварную улыбку:

– Да так.

– Знаете, я бы не отказался просто понаблюдать.

Я похлопала его по макушке:

– Лелейте эту мысль.

– Много мы не раскопали, - сказала Лула, когда я вернулась в машину.

– Мы знаем, что вчера она была в Трентоне.

– Не так уж много мест в Трентоне, где могут остановиться три женщины, - предположила Лула. – Здесь не побережье, где множество отелей и домов сдается в аренду. Черт, единственные отели, что мы имеем, сдаются по часам.

Что соответствовало истине. Столица штата, а отелей фактически нет. Такое положение вещей могло пробудить в людях мысль, что в Трентоне никто не хотел останавливаться, но я уверена в несправедливости данного предположения. Трентон крутой город. В Трентоне есть все… кроме отеля.

Конечно, только из того, что Новики имела делишки с Берни, не означало ее нахождение в настоящий момент в Трентоне.

Мы напоследок еще раз проехались до дома Кунца, до жилища Новики и дома Марджи. Везде было темно и пустынно.

Лула высадила меня перед домом Морелли и покачала головой:

– У этого Морелли красивая задница, но не знаю, захотела бы я жить с копом.

В точности мои ощущения.

Окна были распахнуты, чтобы по дому гулял сквозняк, и с улицы был слышен телевизор Морелли. Морелли смотрел бейсбол. Я потрогала капот пикапа. Теплый. Морелли только что явился домой. Передняя дверь, как и окна, была распахнута, но дверь-ширма закрыта.

– Эй! – крикнула я. – Есть кто дома?

Вышел босой Морелли.

– Что-то ты

быстро.

– Мне-то все это быстро не показалось.

Он открыл ширму и вернулся к телевизору.

Я бы не отказалась выбраться на бейсбольный стадион. Сиди себе на солнышке, попивай пивко, жуй «хот-доги», в целом – это стоящее событие. Бейсбол же по телевизору вгоняет меня в кому. Я пошарила в кармане, нашла двадцатку и передала ее Морелли.

– Я остановилась выпить содовой в северном Трентоне, и мне дали это на сдачу. Думаю, будет забавно проверить ее на подлинность.

Морелли оторвался от игры.

– Давай-ка, говори как есть. Ты купила содовую и получила двадцатку на сдачу. Что ты отдала за нее, полтинник?

– Ладно, просто я не хотела рассказывать, где я ее добыла, прямо сейчас.

Морелли изучил банкноту.

– Черт меня задери, - произнес он. Он повернул ее и подержал на свету. Затем похлопал рядом с собой по дивану: - Нам нужно поговорить.

Я села как можно дальше.

– Это ведь подделка?

– Угу.

– У меня было подозрение. Ее легко распознать?

– Только если знаешь, что искать. В верхнем правом углу маленькая линия, там, где пластина поцарапана. Мне также сказали, что бумага не совсем та, но я не вижу отличий. Узнаю только по отметке от царапины.

– Парень, которого ты пытался арестовать, из северного Трентона?

– Нет. Я точно уверен, что он работал один. Такая подделка денег обычно является семейным делом. В очень узком кругу.
– Он положил руку на спинку дивана и стал пальцем поглаживать мой затылок: - Итак, насчет этой двадцатки…

Глава 13

Ситуация была безнадежной. Морелли собирался вытянуть все из меня силой.

– Двадцатка приплыла от Франсин Новики, мамаши Максин, - сдалась я. – Новики расплатилась ею вчера с продавцом травки.

Я поведала ему остальную часть истории, и когда закончила, у него на лице проступило странное выражение.

– Как ты натыкаешься на такие вещи? Просто… мистика какая-то.

– Может, у меня тоже есть глаз.

Лишь только я так сказала, как тут же пожалела об этом. Такой глаз был похож на чудовище под кроватью. Не из тех, что тянет выманить из укрытия.

– Я действительно думал, что это был мастер-единоличник, - признался Морелли. – Парень, за которым мы вели слежку. Он подходил по психологическому портрету. Мы наблюдали за ним пять месяцев. И никого при этом не опознали, как соучастника.

– Это бы многое объяснило насчет Максин.

– Да, но я все еще ничего не понимаю. За пять месяцев тот парень не имел никаких контактов с Кунцем или Максин.

– Вы своими глазами видели, как он передавал деньги?

– То-то и оно, что нет. В этом и была часть проблемы. У нас были только косвенные улики и случайное стечение обстоятельств.