Четыре йоги
Шрифт:
Целых двенадцать лет пронеслись в его уме, а все это случилось за полчаса! И все это — майя.
Мы все в майе, так или иначе. Это состояние вещей, которое трудней всего понять. Его признавали разные народы, о нем написаны книги, но лишь немногие верят в него, ибо поверить можно только на основании собственного опыта. О чем свидетельствует это состояние вещей? О страшном, о том, что все бренно. Время, за все отмщающее время наступает и не оставляет ничего. Время уносит святого и грешника, царя и крестьянина, красоту и уродство, оно не оставляет ничего. Вся жизнь движется к единой цели — к концу. Все наше знание, наше искусство, наша наука, все. Никто не в силах сдержать движение времени, приостановить его хоть на миг. Можно постараться забыть о нем, как жители пораженного чумой города пьют и пляшут, чтобы не думать о смерти. Мы все стараемся забыться в чувственных радостях. И все это — майя.
Известно, что существует два пути. Один, знакомый всем, весьма прост — все это, может быть, и так, но лучше не думать о таких вещах. Все верно, но зачем об этом думать? Живи в свое удовольствие, насколько сможешь, старайся не видеть мрачную сторону жизни, ведь есть в ней и светлые минуты. Есть во всем этом доля истины, но есть и опасность. Истина в том, что сосредоточенность на светлом — отличная побудительная сила. Надежды, позитивные идеалы составляют побудительную силу нашей жизни, но есть и определенная опасность. Она заключается в том, что, отчаявшись, мы перестаем бороться. Так и происходит с теми, кто призывает принимать мир таким,
Означает ли это, что надежды нет? Ведь мы все рабы майи, рожденные в майе и в майе живущие. Значит, нет для нас ни выхода, ни надежды? Веками знает человек, что обречен на страдание, что мир — тюрьма, что даже наша тяга к прекрасному ведет в темницу, что темница и наш ум, и наш интеллект. Что бы мы ни говорили, нет на свете человека, который хоть раз в жизни не почувствовал себя узником. Особенно хорошо известно это чувство старикам, ибо им, накопившим опыт целой жизни, нелегко принять за чистую монету ложные уловки природы. Значит, выхода нет? Мы обнаруживаем, что при всем том, перед лицом страшной реальности, скорби и страдания, в мире, где жизнь и смерть синонимы, даже в этом мире не перестает звучать тихий и спокойный голос, который из века в век твердит всем и каждому: «Я сотворил майю, она божественна, она состоит из качеств, и из нее трудно выпутаться. Но те, кто приходит ко Мне, переправляются через реку жизни». «Придите ко Мне, согбенные трудами и ношей, Я дарую вам покой». Этот голос ведет нас вперед. Человек давно услышал его и с тех пор все продолжает слышать. Он звучит в сердцах людей, когда начинает казаться, будто все потеряно, будто утрачены все надежды, когда человека оставляет вера в собственные силы, когда он видит, что жизнь безнадежно погублена и все, что осталось, утекает сквозь пальцы. Тут человек и слышит этот голос. Имя ему — религия.
Итак, с одной стороны, бесстрашное признание, что все вокруг бренно, что все это майя, а наряду с этим полная надежды уверенность в том, что за пределами майи есть выход. С другой стороны, практичный человек уговаривает нас: не забивайте себе головы всей этой религиозной и метафизической чепухой. Живите, ни о чем не думая, мир — скверное место, так постарайтесь получше прожить жизнь. В переводе на язык нормальных людей это означает — живите ложью и фальшью, живите постоянным обманом, стараясь получше прикрыть зияющие язвы. Кладите заплату на заплату, пока вам не останется ничего, кроме заплат. Вот в чем смысл так называемой практичности. Люди, которых удовлетворяют заплаты, никогда не обращаются к религии. Религия начинается с мучительной неудовлетворенности существующим положением вещей, с неудовлетворенности жизнью и с ненависти, с острой ненависти к заплатам, с беспредельного отвращения к обману и лжи. Религиозным человеком становится лишь тот, кому достает отваги сказать, что сказал, сидя под священным деревом бодхи, могучий Будда, когда развернулась перед ним картина практичной жизни и он увидел ее ничтожество, но не увидел выхода. Когда явился ему соблазн отказа от поиска Истины и возвращения к жизни, исполненной обмана и лжи, которую предстояло ему готовить и себе, и окружающим, Будда, гигант среди людей, отверг искушение и заявил: лучше смерть, чем прозябание в тупом невежестве, лучше погибнуть на поле битвы, чем жить побежденным. В этом — основа религии. Когда человек говорит себе эти слова, он начинает поиск Истины, он ступает на путь к Богу. Такая решимость должна быть первым импульсом к религиозности. Я проложу себе путь. Либо я познаю Истину, либо сложу голову на пути к ее познанию. Мне нечего терять, ибо у меня ничего нет, а что было — исчезает с каждым днем. Прекрасный юноша, полный надежд, — завтрашний старик; надежды, радости и удовольствия увянут, как цветы в предутренние заморозки. Но это только одна сторона дела, есть и другая, есть великое очарование победы, победы над пороками жизни, победы над самой жизнью, победы над вселенной. Эта сторона дела дает опору человеку. Поэтому те, кто отваживается вступить в борьбу за религию, за Истину, идут по правильному пути, делают то, о чем сказано в Ведах: не поддавайся отчаянию, твой путь опасен, как если бы шел ты по лезвию бритвы, но не поддавайся отчаянию, восстань, пробудись и отыщи свою цель.
На свете существует множество форм религии, но все они объединены одной и той же основой, все они проповедуют свободу, выход из этого мира. Ни одна религия не ищет примирения с миром, но все они стремятся разрубить гордиев узел и, не идя на компромиссы, утвердить в мире собственный идеал. К этому устремлены все религии, веданта же ставит своей целью достичь гармонии устремлений, выявить общую основу всех религий мира, от самых примитивных до наиболее развитых. И то, что мы зовем дичайшим суеверием, и возвышенная философия имеют, по сути дела, одну и ту же цель: они стремятся указать выход из той же трудности, как правило, через кого-то, кто сам не подчинен законам природы, иными словами, через того, кто свободен. Фундаментальная идея здесь едина, несмотря на множество трудностей и разногласий в определении того, кто воплощает собою свободу: является ли это существо Личностным Богом, или совершенным человеком, мужское ли это начало, или женское, или нейтральное, о чем идут нескончаемые споры. Несмотря на почти непримиримые противоречия между различными воззрениями на этот счет, все они связаны золотой нитью единства. Веданта прослеживает эту связующую нить, шаг за шагом открывает ее нашему взгляду, и первый шаг заключается в установлении того, что все религии устремлены к свободе.
Любопытный факт: мы, поглощенные нашими радостями и бедами, трудностями и борьбой, все равно движемся по направлению к свободе. Можно задать вопрос: что такое наша вселенная? Откуда она взялась? Куда она идет? Ответ будет: она возникла из свободы, она покоится на свободе и, распадаясь, становится свободной.
Нам никуда не деться от концепции свободы. Наши действия, сама наша жизнь без свободы утрачивают смысл. Природа ежеминутно доказывает нам, что мы ее рабы, что мы не свободны, но наряду с этим возникает ощущение свободы. Нас на каждом шагу сбивает с ног майя, мы несвободны ей противостоять, но вместе с ударом приходит и чувство свободы. Внутренний голос твердит нам о свободе, но стоит нам попытаться реализовать эту свободу, проявить ее, как мы наталкиваемся на неодолимые препятствия. А голос вопреки всему продолжает напоминать нам: я свободен, свободен. Изучая различные религии мира, мы убеждаемся, что во всех заключена именно эта идея. И не только в религии, это слово не следует понимать в его узком смысле, вся жизнь человеческого сообщества есть утверждение принципа свободы. Его утверждают все движения. Каждый слышал этот голос, отдавая ли себе в том отчет или нет, голос, который заявляет: придите ко Мне, все трудящиеся и обремененные. Не имеет значения, на каком языке и в каких словах было это сказано, но голос, зовущий к свободе, всегда с нами. Мы рождаемся на свет ради этого голоса, и все, что мы делаем, мы делаем во имя его. Понимая или не понимая, мы все следуем этому зову, мы все стремимся к свободе: как деревенские ребятишки сбегаются на звуки музыки, так и мы откликаемся на музыку этого голоса, даже не зная, что это так.
Следуя этому голосу, мы ведем себя этически. Речь не только о человеке,
А что потом? Потом наступают перемены. Они наступают, когда человек услышал зов и понял, что он означает. Тот самый мир, что был кровавым полем битвы майи, преображается в обитель красоты и добра. Человек больше не проклинает природу, не заявляет, что мир ужасен и все в жизни тщетно, человек больше не стенает и не плачет. Как только он понял, что говорит ему голос, он понял и причины борьбы, состязательности, жестокости, ничтожности радостей и удовольствий. Теперь мы видим, что все это в природе вещей, потому что без этого нас не потянуло бы к голосу, мы не двинулись бы к тому, что нам принадлежит по праву, известны ли или нет нам наши права. Вся человеческая жизнь и вся природа есть устремление к свободе. Солнце движется к цели, движется к цели и Земля, вращаясь вокруг Солнца, и Луна, вращаясь вокруг Земли. И планеты движутся к этой цели, и ветер дует к ней. Святой следует зову голоса не потому, что ищет славы, а потому, что иначе не может. Так же и грешник. Милосердный человек идет на зов прямиком и неостановимо, но к той же цели идет и скупец. Посвятивший себя добрым делам слышит голос в сердце своем и не может не откликнуться на зов, но это же относится и к самому отъявленному бездельнику. Один спотыкается сильнее другого, того, кто спотыкается сильнее, мы называем плохим, кто спотыкается меньше — тот хорош. Добро и зло не есть разные вещи, это одно и то же, и разница между ними не в сути, а в степени.
Но если вселенной управляет тяга к свободе, то, применяя этот принцип к религии как предмету нашего рассмотрения, мы обнаруживаем, что именно он и утверждался повсеместно. Возьмите самые простые религиозные представления, основанные на поклонении духам предков или могущественным и жестоким богам. Что главное в этих богах или духах? То, что они стоят выше природы и не подчинены ее ограничениям. Конечно, и представление о природе у иного верующего было самое ограниченное. Они не могли пройти сквозь стену или взлететь в небеса, поэтому они наделяли этими качествами своих богов. Но каков философский смысл этого? Человек наделяет богов свободой. Боги, которым он поклоняется, превосходят известную ему природу. Таким же образом поступают и те, кто исповедует более сложные религии. По мере расширения представлений о природе расширяется и представление о душе, которая выше природы, пока человек не приходит к концепции монотеизма: к утверждению существования майи как природы и некоего Существа, управляющего этой майей.
Здесь начинается веданта, в которой впервые формулируются монотеистические идеи. Однако философия веданты ищет дальнейших объяснений. Философы веданты говорят: мысль о том, что за проявлениями майи стоит высшее Существо, майе неподвластное, влекущее нас к себе, а все мы послушны его зову, — все это прекрасно, но несколько туманно и расплывчато, хотя и не противоречит здравому смыслу. Христианский гимн, в котором поется: «Ближе, мой Бог, я к Тебе», — подошел бы и философу веданты; он изменил бы в нем одно только слово: «Ближе мой Бог ко мне». Он имел бы в виду представление о цели очень далекой, находящейся вне природы, влекущей нас к себе, о цели, которую необходимо постепенно приближать, не искажая и не принижая ее сути. Бог небес превращается в Бога в природе, а Бог в природе становится Богом, который есть природа, Бог, который есть природа, делается Богом в храме тела и, наконец, становится самим храмом, делается душой и человеком, — это последнее слово учения. Тот, кого мудрые искали повсюду, Он в наших сердцах, и голос, услышанный вами, говорил правду, но направление поиска было неверным. Идеал свободы верен, ошибочным было искать его вне человека. Приближайте этот идеал до тех пор, пока вы не обнаружите, что он все время находился в вас самих как Душа вашей собственной души. Свобода присуща вам, вашей натуре, и майя вас никогда не сковывала. У природы нет власти над вами. Вы, как напуганные дети, видели сны, будто природа душит вас. Цель в том, чтобы освободиться от страха: не только осмыслить его интеллектуально, но осознать страх, актуализировать его, осознать его с гораздо большей определенностью, чем мы осознаем мир. Тогда мы будем знать, что свободны. И тогда, только тогда, исчезнут все трудности, все недоумения сердца, станет ясным все, что было запутанным, развеются заблуждения, вызванные многообразием и природой, а майя из страшного безысходного сна, которым она сейчас кажется, превратится в нечто прекрасное. Эта земля перестанет быть тюрьмой, обоготворены будут и опасности, и трудности, и даже страдание, ибо мы увидим и их подлинную природу, мы увидим, что за ними, как и за всем остальным, таится Он, суть всего сущего, Он — единственная реальность.
АБСОЛЮТ И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ
Один из наиболее трудных для понимания вопросов недуалистической философии, вопрос, который снова и снова поднимается и будет вечно задаваться, заключается в следующем: каким образом Бесконечное, Абсолют, становится конечным?
Абсолют стал вселенной. Под вселенной имеется в виду не только материальный мир, но также и мир психический, и мир духовный, небеса и земли — все сущее. Вселенная находится в состоянии непрестанных изменений, одно из этих изменений носит название ума, другое — тела и так далее. Абсолют стал вселенной, пройдя через время, пространство и причинность. Это центральное положение адвайты, недуализма. Время, пространство и причинность подобны стеклу, сквозь которое виден Абсолют; увиденный сквозь нижнюю часть стекла, он предстает в виде вселенной. Нетрудно понять, что сам Абсолют вне времени, пространства, причинности. В отсутствие ума, мысли не может быть и представления о времени. Отсутствие внешних изменений исключает идею пространства. То, что мы называем движением и причинностью, не может наличествовать в условиях Единства. Эти положения следует твердо усвоить, ибо причинность появляется позднее, после, если можно так выразиться, деградации Абсолюта в феноменальный мир — до этого причинности нет. Наша воля, наши желания и прочее всегда появляются после этого. Я полагаю, что философия Шопенгауэра ошибочно толкует веданту, отводя в ней главенствующую роль воле. [157] Шопенгауэр волей подменяет сам Абсолют. Но Абсолют не может быть представлен как воля, поскольку воля относится к явлениям изменчивым и феноменальным, а выше черты, проведенной над временем, пространством и причинностью, нет ни перемен, ни движения; и внешнее движение, и движение внутреннее, то есть мысль, начинаются под этой линией. По другую сторону линии воли быть не может, следовательно, воля не может быть причиной появления вселенной. Обращаясь к вещам, более близким нам, мы видим, что не все движения наших собственных тел являются выражением воли. Я переставил стул — это волевое движение, и воля проявила себя в мускульном усилии. Однако та же сила, при помощи которой я переставил стул, заставляет действовать мое сердце, легкие и т. д. без участия воли. Если здесь действует одна и та же сила, то волей она становится, только поднявшись на уровень сознания, именовать ее волей до того — ошибочно. Эта ошибка вносит много путаницы в философию Шопенгауэра.
157
А.Шопенгауэр (1788–1860), немеций философ-идеалист. В идеалистической линии Упанишад А.Шопенгауэр находил подтверждение и параллели своему основному философскому принципу — мир являет собой представление. При этом он не считал эту теорию своим собственным открытием, называя ее «коренным положением философии Вед», хотя понимание Абсолюта у Шопенгауэра (воля) и в Упанишадах (чистое сознание) было различным. Слова А.Шопенгауэра — «во всем мире нет занятия столь возвышающего и столь благодетельного, как изучение Оупнекхат (переводы Упанишад на латинский, с которыми он работал. — О.М.), кроме изучения их в оригинале. Это изучение было утешением моей жизни и будет утешением при смерти» — постоянно цитируются европейскими и индийскими специалистами.