Чейзер
Шрифт:
– Она убивает невинных, - отец Парис перестал улыбаться.
– Ибо Зло всегда алчет крови детей Света.
– Я задал вам вопрос, преподобный.
– Ведьма мертва, но ее черная душа продолжает мстить нам, пытаясь посеять ужас в людских сердцах. Это она породила Стаю.
– Вы только что сказали, что пламя очистило душу ведьмы, и она спасена. Вы противоречите сами себе.
– Я не хочу спорить с тобой, сын мой. Вижу только, что вера твоя слаба, а если так, ты не сможешь противостоять Стае. Она пожрет тебя, как пожрала и более сильных
– У меня есть мечи, - ответил я, - и правда на моей стороне. Доброго вам дня, святой отец.
Уже на улице я подумал, что узнал не так уж и много. Ну ничего, есть еще один способ собрать информацию - зайти в деревенский трактир, тем паче, что я уже разглядел в дальнем конце площади его вывеску. Там наверняка найдутся менее скрытные и более словоохотливые собеседники. Да и мне не мешает выпить стакан вина, чтобы избавиться от неприятного волнения, которое я испытывал последние пару часов.
Уже подходя к дверям трактира, я внезапно подумал, что мой смартфон уже третий день молчит. Мои кураторы-волшебники никак не напоминают о себе и не балуют меня полезными подсказками. Значит ли это, что я должен до всего дотукать сам?
Вполне возможно.
Народу в трактире не было, только сам трактирщик и чумазый подросток, складывающий дрова у очага. Трактирщик буквально выскочил из-за стойки мне на встречу.
– Ох и честь для нас, ох и честь!
– затараторил он, кланяясь, как китайский болванчик.
– Добро пожаловать, милорд рыцарь, добро...
– Бутылку хорошего вина дай, - оборвал я, усаживаясь за стол.
Корчмарь немедленно заткнулся и помчался за вином. Красное сухое местного изготовления оказалось кисловатым, но вполне приятным напитком. Я допил стакан и тут заметил, что трактирщик замер в полупоклоне, ожидая, когда я соблаговолю продолжить разговор.
– Хорошее вино, - похвалил я.
– Может, милорду покушать что принести?
– Сначала ответь на пару вопросов.
– К услугам вашей милости.
– Ближе подойди, - я рукой поманил трактирщика, велел сесть напротив.
– Уже знаешь, зачем я здесь?
– Сказывали, к милорду Кадуорсу важный господин приехал. Мобуть, о вас речь шла.
– Может и обо мне. Что у вас тут творится?
– Страшные дела творятся, вашество-с, - трактирщик сделал трагическую мину.
– Истинно жуткие.
– Это я знаю. Что про Стаю говорят?
– Боятся все. Раньше мой трактир доходным делом был, а нынче народ не ходит, все по домам сидят и от страха трясутся.
– Тут трактирщик изучающе так на меня посмотрел.
– А вы, вашество, герцогский дознаватель будете-с?
– Я свое расследование веду, - я секунду колебался, что показать трактирщику, герцогский перстень или серебряную монету, выбрал второе и понял, что сделал правильный выбор: физиономия корчмаря сразу просияла, будто лампочку у него в брюхе включили.
– Поможешь?
–
– Кто велел ведьму с дочкой убить?
– Дык сход был на площади, Моро и преподобный у себя подклады вражьи нашли. Показали обчеству и ведьму эту заиметую обвинили во всем. Моро сказал всем мужикам к дому идти, чтобы сурьезно с бабой этой побеседовать. Бочонок вина у меня взяли и пошли.
– А потом Моро Стая убила?
– Истинно так, со всей семьей сожрала, - трактирщик суеверно поплевал себе за пазуху.
– Страх там был, милорд рыцарь. Всех в клочки...
– А кого еще убила Стая?
– Молодого Вито с матерью. И еще гуртовщика Кривого Жиля, его мыза на Студеном Ручье стоит. Все в одну ночь погибли.
– Понятно. В расправе над ведьмой они участвовали?
– Не знаю, милорд рыцарь. Меня там не было.
– А что-нибудь странное происходило перед их смертью? Может, говорили что погибшие, или вели себя необычно?
– Да вроде ничего такого не было. Вито, упокой его Высшие, шалопай был изрядный. Красавец писаный, в покойного отца, и ни одной девки не пропускал. Но тут Высшие его надоумили остепениться, вроде по слухам Вито жениться этой осенью собрался на Маргрет, нашей первой красавице, дочке Алена Толстого. Долго Ален этому браку противился, а потом согласился все ж. Только вот слышал я от жены, что вдова Нелле, матушка Вито, как-то рассказывала, что ведьма Асель грозилась их дом неугасимым огнем сжечь, ежели Вито не перестанет к ее дочке приставать. Но это давно было, еще прошлым летом.
– Тут трактирщик сделал паузу.
– Вспомнил, милорд - Кривой Жиль незадолго до смерти хвастал, что теперь все вино у меня выпьет, потому как разбогател.
– Хочешь сказать, деньги у него появились?
– Верно не скажу, но серебром он мне за выпивку платил. Раньше такого за ним не водилось.
– Интересно.
– Я отдал корчмарю монету и вышел на воздух. У меня появилась одна мысль, которую следовало срочно проверить.
***
Дом Алена Толстого оказался добротной каменной усадьбой, выгодно отличавшейся от окружающих домов - было видно, что семья живет очень и очень неплохо. Дом мне понравился, а сам Ален нет: хоть и пытался он всеми силами показать, что ему льстит визит такого благородного господина, но глаза у Толстяка были злые, настороженные.
– А чего рассказывать?
– заявил он, сложив на груди пухлые руки.
– Было такое дело, хотел Вито на моей Маргретке жениться, да только что говорить о том нынче! Жених-то в земле гниет.
– Ты, говорят, против этого брака был.
– Был, и что? Дочка у меня одна, хотел ей получше мужа найти. Только она у меня упрямая больно, мои женихи ей не по нраву приходились. Все ей Вито этот, бестолочь белокурая, мил был.
– Чего ж тогда согласился выдать за него девушку?
– А вот это, твоя милость, не вашего ума дело, - с неожиданной дерзостью ответствовал Толстяк.
– Это наше дело, семейное.