Чейзер
Шрифт:
– Лишь вера может ответить на любой вопрос. А ты отверг ее от сердца.
– Я не силен в богословии. Но одно знаю твердо: завтра наступит ночь полнолуния, и придет Стая. За кем она придет на этот раз, святой отец?
– За всеми нами, - жрец сделал отвращающий жест.
– Ибо все мы грешны.
– Воистину.
– я развернулся, чтобы уйти, но жрец окриком остановил меня.
– Я докажу тебе, маловер, что сила веры превыше силы меча!
– воскликнул он, театрально протянув ко мне руку.
– Наши моления изгонят
– Когда человек много говорит о вере, святой отец, я начинаю подозревать его в своекорыстии, - ответил я.
– "И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми."
– Уходи прочь, нечестивец!
– загремел жрец, показывая на дверь.
– С превеликим удовольствием. Но напоследок скажу тебе, чертов ханжа - я знаю, что тут происходит. Ума и терпения распутать все это у меня хватит, уж будь спокоен. И очень скоро барон будет знать правду. Я об этом позабочусь.
– Кин, вышвырни этого человека из храма!
– взвизгнул отец Парис.
Чернобородый верзила шагнул ко мне, занеся свою метлу для удара, но я быстро обнажил меч и приставил острие к его груди, заставив остановиться.
Подмигнул побелевшему от бешенства жрецу и пятясь отступил к двери, а потом вышел на улицу.
Ну, и чего я добился? Теперь проклятый святоша настроит против меня все население Кадуорса, и это не очень-то хорошо - глядишь, и меня попытаются линчевать, как несчастную Асель и ее дочь. Хотя нет, вряд ли, я все-таки дворянин, и эти уроды прекрасно понимают, что мое убийство им не сойдет с рук. Но запугивать меня будут. Я не сомневался, что Парис и его шавки с этого момента будут делать все, чтобы я побыстрее покинул Кадуорс. Ладно, посмотрим, у кого нервы крепче...
Вернувшись в таверну, я забрал коня и поехал в замок - нужно было хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Я решил не рассказывать барону о своем разговоре с его женушкой и отцом Парисом, просто лег и проспал беспробудно до самого полудня. Разбудил меня паж, который пригласил к столу.
– Благодарю, но я должен приготовиться к вечеру, - заявил я, надевая камзол.
– Передай его светлости, что я хотел бы поговорить с ним с глазу на глаз, когда ему удобно.
– Никак невозможно, эрл Сандер, - заявил паж.
– Его светлость еще на рассвете уехал в Данмут.
Так, любопытный поворот. Или у лорда Кадуорса действительно возникли неотложные дела в Данмуте, или же блестящий лорд банально струсил, решил в ночь полнолуния уехать подальше отсюда. А может быть, барон не хочет, чтобы моя гибель бросила на него тень. Такое тоже возможно.
Не дождутся. Я у них у всех костью в глотке застряну.
Улицы Кадуорса были пустынны. В корчме меня ждал сюрприз: трактирщик, краснея, бледнея и запинаясь, заявил мне, что его таверна слишком убога для такого знатного господина, как я.
Ого, все случилось именно
– Вот как?
– Я приподнял бровь.
– Значит, три дня была хорошая, а тут стала убогой?
– Милостидарь... не прогневайтесь... не стоит вам у нас, недостойных, бывать, - трактирщик будто съежился весь.
– Не место вам тут, вам замок впору, не корчма сельская...
– Я понял тебя. Не беспокойся, завтра меня не будет в Кадуорсе.
Трактирщик быстро-быстро закивал. Я подумал, что события повторяются: когда разъяренная толпа фанатиков учинила самосуд над Асель и ее дочкой, барон тоже был в отъезде. Похоже, все идет по однажды испробованному сценарию. Но самого главного я пока не знаю - за кем Стая придет этой ночью.
– Дай мне стакан вина, - потребовал я, положив на стойку медную монету.
– Вы...это... только не гневайтесь...
– Да не гневаюсь я. Ты хороший человек. Вина дай.
Я выпил стакан в два глотка, поправил перевязь с мечами и вышел из корчмы. На улице я столкнулся с де Сарвилем, который шел, погруженный в свои мысли и что-то бубнил себе под нос.
– Я очень плохо спал, - заявил он.
– Наверное, это волнение.
– Вам лучше оставить свою дурацкую затею, - посоветовал я.
– Сегодня в Кадуорсе себя проявит самая темная сила. Так что собирайтесь и уходите отсюда. Или найдите дом с надежной дверью, которая защитит вас.
– Думаете, вы храбрее меня?
– Де Сарвиль упер руки в бока, посмотрел на меня с вызовом.
– Я не боюсь ни Стаи, ни вас.
– Вы просто осел, которому жизнь не дорога.
– Вы оскорбляете меня! Я требую удовлетворения!
Я заметил, что несколько прохожих остановились и греют уши, прислушиваясь к нашей перебранке. Отлично, это то, что нужно.
– Удовлетворения?
– хмыкнул я.
– Отлично. Сегодня на закате у развалин дома ведьмы. И потрудись раздобыть оружие. Придешь безоружным, я просто выпущу тебе кишки. Все понял, ботаник?
Де Сарвиль просто задохнулся от возмущения. Если бы он мог убить меня взглядом, я был бы уже мертв. Повернувшись на каблуках, я пошел по улице в сторону замка с уверенностью, что очень скоро о нашей ссоре станет известно отцу Парису. И я смогу проверить кое-какие свои выводы.
***
День показался мне бесконечным. И я был почти рад, когда солнце, наконец-то, зашло за лесистые холмы, окружающие Кадуорс. Приближалась ночь полнолуния, и я был к ней готов.
Труднее всего было добраться до пожарища так, чтобы меня никто не заметил. Для этого мне пришлось сделать крюк чуть ли не в два километра длиной через хвойный лес. К своему удивлению, я увидел возле развалин де Сарвиля - он ждал меня, сидя на поваленном дереве. В руках у парня был длинный шест в руку толщиной.