Чингисхан

Мэн Джон

Однако по соседству находилось второе «варварское» царство, то самое, с девятью мавзолеями в форме пули. Бо­ лее известное под своим китайским названием Си Ся, оно выглядело более обещающим.

Теперь на минутку представьте себе последствия того, что собирался затеять Чингис. Перед ним три соперничаю­ щих государства: Цзинь, Сун и Си Ся, и мир между ними ба­ лансировал на весьма неустойчивой основе. Тут же, под бо­ ком, еще две державы: Тибет и (с начала X I I века) Кара-Китай. Теперь добавьте полунезависимые племена и кланы, живу­щие своей собственной политикой, лавируя между велики­ ми державами и ведя среди них свою игру, — все связаны ин­ тересом вокруг торговых путей, особенно тем, который мы называем Шелковый путь, хотя шелк к этому времени пере­ стал быть главным товаром, который связывал Китай с Цен­тральной Азией и в конечном итоге с Европой. Только пред­ставьте себе, какие там были религиозные противоречия — ислам на западе смешивался с буддизмом, конфуцианством, несторианским христианством и шаманизмом, и сколько там разных языков, среди них

основные - китайский, тибетский, тюркский, арабский, тангутский (о нем подробнее еще будет разговор). Вот в какой котел собирался окунуться Чингис со своим народом и бросить в это извечно бурлящее варево свою армию, язык, культура и религия которой были совер­ шенно чужды новой среде. Долговременные последствия этого шага были абсолютно непредсказуемыми.

Но будущий завоеватель и не мог задумываться о долговре­ менных последствиях. Ему необходимо было как можно ско­ рее найти самое уязвимое место для нанесения удара, который должен дать немедленный и самый богатый дивиденд и обес­печить монголам прочные и самые неприступные позиции в иерархии царств. Из двух возможных объектов Цзинь была слишком сильная, в ней имелось слишком много укрытых сте­ нами городов и слишком много гор, через которые нужно бу­ дет переходить. Си Ся, по сравнению с Цзинь, была открытым домом под защитой только Гоби и песчаных пустынь, которые монголы могли преодолеть в считаные дни, в ней было немно­ го городов, и ее войска были слабее. Со стратегической точки зрения было бы лучше сначала добиться победы над более сла­ бым противником, а уже потом повернуть против того, кто сильнее. Можно было опасаться, что Цзинь вмешается в драку, но в данный момент это было весьма сомнительно, если иметь в виду недавнюю смерть ее правителя. Игра стоила свеч, если можно будет одержать скорую победу.

Я говорил, что предполагаемая жертва Чингиса больше из­ вестна по ее китайскому названию. По правде говоря, Си Ся вряд ли что-то говорит кому-либо, за исключением горстки специалистов, потому что Чингис постарался стереть с лица земли государство, культуру и народ этой страны. Здесь сле­ дует отметить, что здесь мы видим первый в истории опи­ санный пример запланированного геноцида. Безусловно, это был очень эффективный этногеноцид. Сменившим культуру Си Ся монгольской и китайской культурам не было дела до спасения ее документов, ее письменности, сохране­ ния ее памятников. Этим занимались ученые других стран, главным образом России, начавшие работу по дешифровке и интерпретации культурного наследия Си Ся. Недавно, по прошествии такого долгого времени, китайцы проявили же­ лание побороться за первенство в этой области, учредили исследовательский институт, стали собирать артефакты,

134

135

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

реставрировать памятники. Только в наши дни эта древняя культура вновь открывается публичному обозрению на сце­ не, с которой ее выбросили силой.

Народ Си Ся называл себя «ми». Но, как это случается обыч­ но, терминология доминирующей культуры рано или поздно должна возобладать. Китайцы звали жителей этой страны «даньцянь», а по-монгольски они стали «тангутами» («дань» плюс монгольское окончание множественного числа «ут»). Тангуты из Си Ся — вот как их называют теперь. В VII веке предки тангутов под нажимом тибетцев мигрировали из горных районов восточного Тибета на восток. Прошло три­ ста лет, и их базой стал Ордос, пространство в пределах из­ лучины Желтой реки, где их вожди правили приграничны­ ми областями старого Ся по мандату династии Тан, отсюда и их более позднее название («си» значит «западное», Си Ся — Западное Ся, в отличие от Ся, которое в V веке существовало дальше к востоку).

Когда в 960 году к власти пришла династия Сун, тангуты воспользовались удобным моментом и в 1020 году основали новую столицу к западу от Желтой реки — вблизи или на месте сегодняшнего Иньчуаня, — а затем повели наступле­ ние на запад, через горы Хелан, создав в конечном итоге им­перию 1500 километров в ширину и 600 километров в глуби­ ну. Становым хребтом их владений была узкая полоса бога­ тых пастбищ, пролегавшая между северными предгорьями Тибетского массива и мертвящими просторами пустыни Алашань, которая географически является южным протяже­ нием Гоби. Эти пастбища распространяются до самого Дуньхуана с его комплексом буддийских пещер IV века на восточной оконечности пустыни Такла Макан. Этот отрезок Шелкового пути, длиной 1000 километров и шириной мес­ тами не больше 15 километров, называли коридором Хэси («Хэ-Си» значит «Река-Запад», т. е. к западу от Желтой реки), теперь его принято называть коридором Ганьсу, по назва­ нии провинции, в которую он входит. На полдороге между Иньчуанем и Дуньхуаном ответвляется дорога, ведущая че-

рез пустыню к реке, которая теперь известна как Шуй, но для монголов это Эцинь. Эта река текла через пустыню к погра­ ничной крепости, которая известна под несколькими назва­ ниями: Эцина (по Марко-Поло) или Хара-Хото («Черный го­ род» — это монгольское название, только теперь окончание «о» опускается).

Истинный основатель Си Ся как независимой империи Ли Юаньжао был честолюбивым и талантливым правителем и целым рядом мер ¹ утвердил статус своего народа. Он дал царской семье новую фамилию Веймин (или как-то в этом роде — это китайская версия тангутского слова). Его владе­ ния стали Великим

государством Белого и Высокого. И он отделил тангутов от их соседей, предписав мужчинам брить голову, оставляя челку над лбом. Его подданные должны бы­ ли под страхом смертной казни выполнять этот указ. В 1038 году он провозгласил себя императором. Эти шаги застави­ ли китайцев прибегнуть к оружию, и последовала шестилет­ няя война, закончившаяся только после того, как Юаньжао заманил китайцев в западню.

Выбрав долину, где удобно было устроить засаду прибли­ жающейся сунской армии, тангуты, как утверждает тради­ ция, отошли и стали ждать, когда китайцы подойдут к нужно­ му месту. Оставалась проблема, как узнать, что они туда по­ дошли. Юаньжао придумал остроумный выход. По его приказу наловили много птиц и посадили в ящики, а ящики расставили вдоль дороги. Сунская армия подошла, солдаты заинтересовались странными звуками, исходившими из ящиков, и открыли их. Птицы выпорхнули на свободу. Увидев стаю птиц, затаившиеся в засаде тангуты атаковали и переби­ ли 20 000 сунских солдат. В 1044 году Сун подписала с тангу-

Имена в тангутском языке такие же сложные, как в китайском. Он пе­ реименовал царскую семью Вейминов. Ли было его императорским собст­венным именем, Юаньжао — его личным именем, императоры также име­ ли посмертные и храмовые имена, как это было принято у китайцев. И, ко­нечно, все они по-разному транскрибируются по системам пин пинджин и Уейд-Джайлза. (Прим. перев.)

136

137

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

тами договор, обязавшись ежегодно выплачивать «субси­ дию» - 135 000 кусков шелка, 2 тонны серебра и 13 тонн чая.

Перенос столицы в район Иньчуань, расположенный в непосредственной близости к Желтой реке, был очень ум­ ным маневром, ибо в его результате тангуты присвоили пло­ дороднейшую долину величиной с Массачусетс или Уэльс, 20 000 квадратных километров, ядро которых составлял один миллион гектаров, обводнявшийся древней ирригаци­ онной системой, и мог, по подсчетам одного китайского ис­ торика, прокормить 4—5 миллионов человек.

Юаньжао издал также указ, подтвердивший подобный указ предшественника, по которому принимались меры к созданию тангутской письменности, ибо понимал, как по­ нял двумя столетиями позже Чингис, что письменность бу­ дет официальной базой для государственной администра­ции и религии, а через них и национальной идентичности. Его честолюбие требовало, чтобы письменность демонст­ рировала уровень цивилизации и при этом отличалась уни­ кальностью. Необходимо было выбрать модель для адапта­ции. Он мог бы остановиться на тибетском, который был бы намного проще, поскольку тангутский язык был родствен тибетскому и тибетская письменность имеет алфавит. Мож­ но было бы взять несколько десятков букв, как сделали монго­ лы. Нет, он пошел по другому пути, его привлекла письмен­ ность господствующей в регионе культуры - китайской, в которой каждый из тысяч знаков соответствует слогу. Дру­гие китаизированные культуры — корейская и японская — использовали китайские символы для письма на своих язы­ ках. Но Юаньжао велел своему ученому Ели Жэньжуну при­ думать знаки, которые были бы абсолютно оригинальными, что закрепило бы за тангутской письменностью славу не имеющей отношения к китайской. Таким образом, 6000 тан- гутских иероглифов выглядят как китайские, но китайски­ми не являются. Даже те, которые все-таки являются произ­ водными от китайских, изменены настолько, что никакому

китайцу их не прочитать. Одна фонетика помочь не могла, так как тангут так же далек от китайского, как английский от венгерского.

Этим письмом пользовались для записи законов и для пе­ реводов буддийских текстов, который тангутские праотцы принесли с собой из Тибета и которые с самого начала под­ держивали буддизм как государственную религию. На деле для тангутов буддизм был больше чем религия, он был их идеологией, использовавшейся царской семьей для борьбы с китайским конфуцианством и утверждения тангутского главенства. Стремившийся прославиться добрыми делами, император приобрел у сун полный экземпляр 6000-стра-ничной Трипитаки, свода буддийских канонических писа­ ний, и повелел перевести ее на тангутский. Делая это, Си Ся старалась не отстать не только от сун, но и от ля о и корейцев, которые сделали перевод Трипитаки за сто лет до этого. Но дело было не только в том, что свод буддийских текстов был переведен и переписан каллиграфом. Тангуты вслед за сун, ляо и корейцами напечатали свой материал, вырезая каждую страницу в зеркальном отражении. Трипитака потребовала 130 000 печатных досок, на каждой сотни иероглифов, и ка­ ждая доска позволяла делать оттиск двух страниц. И это была лишь одна из тысяч буддийских работ, которые были отпе­ чатаны или задолго до этого получены или приобретены тангутами. Когда в 1907 году доступ в пещеры Магао около Дуньхуана, замурованные около 1000 года, был открыт для английского археолога сэра Ауреля Штейна, он купил (всего за 130 фунтов стерлингов, как он позже вспоминал) «плот­ную кипу рукописей, высотой почти 10 метров и объемом, как мы подсчитали потом, 500 кубических футов», около 40 000 рукописей и несколько сотен картин, составляющих теперь ядро огромных коллекций в Британском музее, Бри­ танской библиотеке и других хранилищах. Китайские, ти­ бетские, уйгурские и санскритские документы, запрятанные еще до того, как расцвела тангутская культура, красноречиво