Чингисхан

Мэн Джон

Цзинь переживала апокалиптические времена. Тысячи солдат полегли на полях сражений, монголы отбирали про­довольствие, крестьяне голодали. В осажденных крепостях обороняющиеся становились каннибалами. Бейджин сотря­сали политические междоусобицы. Честолюбивый импера­ торский любимчик и сумасбродный военачальник Чжи Чжун был прощен за катастрофическое поражение при Ху- ань Эрцзуй и, чтобы показать всем, что ни во что не ставит монгольскую угрозу, предался увлечению охотой в окрест­ ностях столицы, для чего использовал собственную частную армию. Монголы приблизились, и тогда он понял, что такое ухарство до добра не доведет и может оказаться самоубийст­венным, но полагаться на ненадежную волю своего импера­ тора у него не было никакого желания. Он устроил заговор, перебил 5000 солдат, охранявших Запретный город, убил императора,

посадил на трон марионетку, а себя провозгла­ сил регентом, по поводу чего устроил пир, собрав на него са­ мых знаменитых и красивых куртизанок города.

Когда через два месяца монголы окружили город, Чжи Чжун направил против них 6000 солдат, пригрозив смертью их командиру Гао Чи, если он не сумеет справиться с монго­лами, чего сделать Гао Чи не смог. Он понимал, что его ждет

159

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

верная смерть, и решил опередить Чжи Чжуна. Захватив с со­ бой небольшой отряд, еще до того, как известие о пораже­ нии достигло города, он подстерег Чжи Чжуна и отрубил ему голову. С отрубленной головой регента Гао Чи прибежал к императору и признался во всем. Император настолько об­ радовался избавлению от железной хватки самозванца-ре­ гента, а может быть, настолько испугался при виде ужасного зрелища отрубленной головы, что тут же сделал Гао Чи ко­ мандующим войсками империи.

От империи к этому времени мало что осталось. Импера­ тор оказался запертым в своей столице, большинство горо­дов застыли в ужасе от страха, и Чингису было достаточно выслать небольшое войско, чтобы опустошать страну и за­хватывать города. Его армия все еще оставалась армией ко­ чевников, у нее не имелось тяжелого осадного снаряжения, но Чингис воспринимал уроки. Монголы пользовались жес­ токостью, как другие катапультами. Выстроив перед собой тысячи пленных, они гнали их перед рядами штурмующих. Осажденные часто, узнавая родственников в копошащейся у стен массе, не находили в себе силы убивать близких людей и капитулировали. Таким образом разделенная на три ко­ лонны стотысячная армия двигалась на юг и запад к Желтой реке и на восток к Тихому океану, сравнивая с землей города на своем пути. Площадь, захваченная Чингисом, составила прямоугольник в 750 километров длиной и 450 километров шириной - территорию размером с Германию. «Повсюду к северу от Желтой реки, - писал китайский биограф велико­ го монгольского полководца Мукали, — стояли клубы пыли и дыма, и дробь барабанов слышалась на небесах». За два ме­ сяца нынешние провинции Шаньси, Хэбэй и Шаньдун пре­ вратились в руины.

Но Бейджин держался, так как еще за сто лет до этого его превратили в неприступную твердыню. За пределами город­ ских стен построили четыре форта-деревни, в каждом име-

160

лись собственные зернохранилище и арсенал, и каждый был соединен со столицей подземным ходом. В этих фортах спря­ тались военачальники и вельможи, и с ними по 4000 солдат в каждом. Стены крепости, толщиной 15 метров у основания, за­ щищались тремя рвами, питавшимися водой из озера Кунь- мын. Крепость была построена в форме прямоугольника с пе­ риметром в 15 километров. Зубчатый парапет возвышался над землей на 12 метров, стены имели 13 ворот и сторожевые баш­ ни каждые 15 метров, всего их насчитывалось 900 штук

Защитники этих основательных оборонительных соору­ жений располагали не менее серьезным вооружением. Двойные и тройные арбалеты стреляли трехметровыми стрелами на километр (эти поразительные данные были за­свидетельствованы персидским источником во время напа­ дения монголов на замок ассассинов в 1256 году). Другой осадный лук времен Тан мог стрелять семью видами стрел на 500 метров, и они «пробивают все, во что бы ни попадали, даже городские стены и валы». Роль артиллерии выполняли катапульты, которые называют «боевой рогаткой», они были установлены на подвижной платформе с рычагами до 10 мет­ ров длиной, на одном конце которых нагружали камни, а дру- гую оттягивали канатами. Команда из шести человек под ру­ководством «артиллериста» со стены могла, натянув канаты, швырнуть 25-килограммовый булыжник на 200-300 метров. Все это оружие могло быть приспособлено для стрельбы ши­ роким набором зажигательных снарядов, ибо шли первые пробы применения пороха в военном деле. Горящие стрелы, выпускаемые осадными луками, зажигательные ядра, забра­ сываемые боевыми

рогатками — некоторые делали из воска, если они должны были гореть медленно, другие со специ­альными острыми шипами, чтобы те застревали в дереве, иные, изготовленные из керамики и наполненные расплав­ ленным металлом, — все они были предназначены для под­ жигания штурмовых лестниц и осадных башен. Китайцам было известно, как очищать сырую нефть и получать нафту,

161

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

которую можно было разбрасывать в горшках или бутылках, наподобие коктейлей Молотова. Они умели также перего­ нять нефть и пользоваться ею, как пользовались «греческим огнем» в Европе. Устав 1044 года описывает грубый, но эф­ фективный огнемет: трубу, наполненную греческим огнем, можно было поджигать с помощью пороховой камеры и раз­ брызгивать горящую смесь на головы штурмующих. Возмож­ но, китайцы применяли и «ядовитые дымовые бомбы», на­ полненные химикалиями или экскрементами. Это оружие не только сдерживало монголов, но и служило учебным пособи­ем. Для того чтобы брать и удерживать города, следовало ов­ладеть этим оружием с помощью пленных и перебежчиков.

Осада Бейджина длилась почти год, до весны 1214 года. Это было трудным временем для монголов, у которых, как рассказывали, разразилась какая-то эпидемия, у них закон­ чились припасы и расцвел каннибализм (впрочем, сообще­ ния об этом исходили из немонгольских источников, мно­ гие из которых намеренно преподносили монголов в самом невыгодном свете). К весне положение защитников крепо­ сти было еще хуже. Чингис предложил снять осаду: «Небеса настолько ослабили тебя, — передал он императору, — что, если бы я к тому же напал на тебя в твой трудный час, что по­ думали бы обо мне Небеса?» Естественно, императора еще нужно было убеждать: «Какие условия ты предложишь, чтобы я мог успокоить моих командиров?» Это было предложение, от которого император не мог отказаться. Он согласился от­дать дочь, 500 мальчиков и девочек, 3000 лошадей и порази­ тельное количество шелка — 10 000 «свертков» (в разверну­ том виде их совокупная длина составляла около 90 километ­ ров ткани). Обещая уйти с миром, Чингис приказал своим нагруженным награбленным добром войскам возвращаться на север, в ожидавшие их степи.

Цзиньский император получил горький урок. Окружен­ный разоренными областями, с постоянной угрозой напа­ дения кочевников, теперь уже научившихся осадной войне,

162

Бейджин не мог более считаться неуязвимым. Изобиловав­шая проломами и обветшалая Великая стена, теперь уже не столько символ вековой мощи, сколько свидетельство бес­ силия, больше никогда не защитит от таких, как Чингис. В безопасности можно чувствовать себя только за настоя­ щей географической границей между Срединным царством и кочевниками. Он решает перенести столицу не в Маньчжу­ рию, родные места Цзинь, а подальше на юг, в древнюю ки­ тайскую столицу Кайфэн. Цзинь окончательно порвут со своими юрченскими корнями и бесповоротно заявят себя китайцами.

Это было колоссальное предприятие. Источники говорят о 3000 нагруженных сокровищами верблюдах и 30 000 теле­ гах с документами и царским имуществом, два месяца дви­ гавшихся по 600-километровому пути на юг в поисках укры­тия за Желтой рекой. Получилось наоборот. Около 2000 вои­нов императорской гвардии были киданями из Маньчжурии, и для них переезд на юг был признанием слабости, им, ко­ нечно, не улыбалось забираться еще глубже в китайские зем­ ли, отдаляясь все больше от домов предков. Отойдя от Бей­ джина километров на пятьдесят, они подняли бунт, поскака­ ли назад, раскинули там свои юрты и послали гонцов к Чингису с просьбой принять их под свою защиту.

Монгольская армия стояла лагерем километрах в 4000 к северу от опустошенной цзиньской столицы у озера в сте­ пях Внутренней Монголии. Чингис пришел в ярость, узнав об отъезде цзиньского правительства. Китайский источник так передает его слова: «Цзиньский император не доверяет мне! Он пользуется миром, чтобы обманывать меня!» Он, ко­ нечно, понял, какая невероятная возможность открывается перед ним: Бейджин оставлен императором, а мятежные войска готовы поддержать монголов. Но действовать нужно было быстро. Новая столица в Кайфэне может стать базой для будущего наступления Цзинь, и тогда будет намного труднее разделаться с ним. К сентябрю монголы снова стоя­ ли под стенами Бейджина.