Чингисхан

Мэн Джон

В апогее могущества Си Ся, в начале VIII века, это место должно было выглядеть очень впечатляюще — девять пагод сверкали красочными крышами, каждая в своем собствен­ ном дворе в окружении менее значительных «гробниц-спут­ ников», и на всех девяти дворцовых участках охрана и мно­ гочисленное войско.

144

Все это очень понятно объяснено в прекрасном новом музее при входе в гробницу номер 3, которая подается как «одна из великолепных жемчужин в великой сокровищнице китайской истории и культуры». Мне кажется, что эти притя­ зания справедливы и подтверждаются музейной экспозици­ ей, где выставлены на обозрение модель гробницы с окруже­ нием, сотни статуй, черепиц, свитков, монет, печатных книг и керамики, рассказывающих о том, как видится сегодня ис­ тория Си Ся. До меня не сразу дошло, к чему клонит наш

гид, пока не насторожило что-то странное в его словах. Не то чтобы он монотонно, словно робот, оттарабанил вызубрен­ный наизусть текст, замечательно само по себе было то, что там вообще нашелся говорящий по-английски гид. И дело было не в его манере откашливаться после каждого предло­ жения, причем это звучало так, словно он говорил через прикрепленный на лацкане пиджака микрофон и специаль­ но акцентировал окончание каждой фразы. Нет, меня смути­ ло нечто такое, что стояло за произносимыми им словами.

Он говорил, что Си Ся просуществовало 190 лет, «пока не было завоевано войсками Внутренней Монголии».

– Войсками Внутренней Монголии!
– пробормотал Джоригт.
– Где же это, он думает, родился Чингисхан?

Гид не оговорился. «Мы видим девять императорских гробниц. — Гид упорно продолжал свое, подчеркивая свои слова шумной пунктуацией.
– Но мы видим, что было двена­дцать императоров. Специалисты думают, что последние три умерли во время войны с войсками Внутренней Монголии».

Хм. Если наш гид к тому же и гид по официальному мыш­ лению, то это значит, что кто-то, обладающий властью, хо­тел, чтобы посетителям говорили, что вторгнувшиеся из-за Гоби монголы на самом деле пришли из китайской провин­ции. Не хотят ли заставить нас поверить, что тангуты понес­ ли поражение от китайских подданных?

Можно сразу сказать: да, так оно и было, что станет ясно через миг, когда я объясню, почему. Но быстрый ответ вряд

145

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

ли сделает честь вопросу. Он открывает целую серию вопро­ сов о природе идентичности нации, к которым я возвращал­ся снова и снова на протяжении всего путешествия. Пробле­ ма лежит в том, как подходят сейчас к оценке Чингисхана с позиций истории и современности.

Это что касается причин такого быстрого ответа. Они станут ясны из воображаемого допроса:

– Кто напал на тангутов в начале XIII века?

– Монголы под водительством Чингисхана.

– Очень хорошо. И что произошло?

– Чингисхан победил.

– Превосходно. И?..

– И в конечном итоге монголы завоевали остальной Ки­ тай.

– Да, это так. И?..

– И они основали династию Юань.

– И династия Юань была важной вехой в истории какой нации?

– Китая.

– Потрясающе. Так кто основал эту китайскую дина­ стию?

– Конечно, Чингисхан.

Итак, здесь-то и кроется подвох: кем это делает Чингиса - китайцем или монголом?

Вы видите, куда мы клоним. Если смотреть на вещи с юга от Гоби, Чингисхан, в сущности, китаец. Из чего следует, что монголы, в сущности, китайцы. Выглядит логично.

Скажем так, прошлое внезапно становится частью сего­ дняшнего дня, с политическим подтекстом, который затронет нас несколько позже. В описываемый же момент, слушая на­ шего настойчивого гида, я невольно вспомнил разговор с Джоригтом в поезде, медленно тащившемся вдоль Желтой реки.

Нужно сказать несколько слов о Джоригте. Он родился в семье скотовода в степях Внутренней Монголии. До семи лет он ходил в монгольскую школу и говорил только по-мон-

146

гольски. Его родители китайского языка не знали. Потом его отец стал чиновником в городе Шилин. Они с матерью сами никогда не учились читать, но считали, что образование — путь к продвижению в жизни. Окончив школу и сдав экзаме­ны на монгольском, он поступил в Университет Внутренней Монголии в Хох-Хото, на отделение монгольского языка. Но к этому моменту он уже знал, что мир,

в котором он живет, вовсе не монгольский. Это китайский мир. Чтобы продви­гаться дальше, ему необходимо было изучить китайский язык. Приступив к изучению китайского в возрасте семна­ дцати лет, к двадцати одному году он свободно говорил по- китайски. Потом он начал специализироваться на связи ту­рецкого и монгольского языков, учился в Анкаре. Наконец, ближе к тридцати, принялся за английский, чему поспособ­ствовал приезд в Хох-Хото американского профессора. Та­ ким образом, монгольский - его первый язык, китайский -второй, турецкий - третий и английский - четвертый. Он служил мне переводчиком на всех четырех языках, и я ему бесконечно обязан. Он был также и неплохим бегуном, был чемпионом университета на дистанциях 800 метров, 1500 метров и 10 километров, что, как оказалось, должно было нам в скором времени очень пригодиться.

— Ну так как, — спросил я его, — ты китаец или?..

— Я монгол, но... — он сделал паузу, — но китайской на­ циональности.

Для того чтобы пояснить свою мысль, он рассказал исто­ рию своего имени. Джоригт — достаточно простое имя по- монгольски, оно легко транслитерируется по-английски. Но китайские знаки односложные, каждый оканчивается на гласный или на «н», и поэтому невозможно соединять две со­ гласные. Для того чтобы изобразить свое имя по-китайски, он должен как можно точнее передать звуки своего имени на монгольском. Получается что-то вроде Дже-Ри-Ге-Ту. Ну, это же со всей очевидностью не китайское имя, но оно делает его китайцем, потому что может быть написано и произне­ сено по-китайски. Из всего этого следует, что, какой бы сме-

147

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

сью национальностей он себя ни чувствовал, для китайцев он китаец.

Такова, в сущности, китайская позиция по вопросу о на­ циональной идентичности. Раз вы попадаете в китайскую сферу, в глазах китайцев вы становитесь китайцем. Джо-ригт — китаец, а раз так, то и Чингисхан тоже, и никаких больше разговоров.

Какое отношение ко всему этому имеют слова «войска Внутренней Монголии»? Ответ совершенно убедителен, но вам придется внимательно проследить за моими рассужде­ ниями. Когда-то Монголия и Китай составляли одно целое под властью монголов, которые в силу этого фактически стали китайцами. Прошло время, и Монгольская империя распалась, а Китай уменьшился. Внешняя Монголия - Мон­ гольская Народная Республика, как она стала называться, к несчастью, выпала из семьи в начале XII века, когда Китай был слабым. Но монголов во Внутренней Монголии, которая все еще часть Китая, больше, чем в самой Монголии, которая не является частью Китая. Таким образом, с точки зрения ис­ торической реальности правильнее называть всех монголов «внутренними монголами», потому что для китайцев монго­ лы происходят именно оттуда. Так что войска, захватившие Си Ся в XIII веке, были «внутренними монголами».

У этой проблемы есть еще одно измерение. Территория Си Ся занимала территории нынешних Синьцзяна, Ганьсу, Нанси и Внутренней Монголии, в отношении которых ни­ кто не усомнится, что это части Китая. Если бы тангуты были сегодня с нами, они, как и Чингис, и Джоригт, были бы китай­ цами, невзирая на то, что их язык родствен тибетскому, что они, победив китайцев, основали собственное государство и что они фактически прекратили свое существование или были абсорбированы задолго до того, как на свет появился единый Китай. В конце концов с лица земли их стер один из китайских народов, т. е. монголы. Это значит, что они неос­поримая часть великой семьи Китая, которая сложилась по­ сле 1949 года. Таким образом, безжалостно эксплуатируя су-

ждения задним числом, можно рассматривать длительную борьбу за контроль над Внутренней Азией между тремя от­дельными национальностями как небольшую размолвку ме­ жду членами одной семьи.

Фотография во всю стену с изображением 56 националь­ ностей, живущих в Китае, как бы ставит точку музейной экс­ позиции и подводит черту под всей этой историей. Гид отве­тил на мой само собой разумеющийся вопрос: «Эта фотогра­ фия говорит нам, что среди 56 национальностей нет тангутской национальности. Но тангутская национальность влилась в эти народы. Сегодня все национальности сближа­ ются и делают нашу страну все более прекрасной».