Чингисхан

Мэн Джон

Источники трактуют по-разному последовательность почти всех этих событий. Возможно, монголы вступили в контакт с Хорезмом еще до поражения Кучлуга Но даже если все эти детали меняются местами, суть де­ ла, причины войны, причинно-следственные связи, заставившие Чингиса двинуться на запад, остаются теми же самыми. {Прим. авт.)

174

175

ДЖОН МЭИ

ЧИНГИСХАН

менники: «Только и знает, что постоянно удовлетворять свои желания в компании смазливых танцовщиц и непре­рывно пить красное вино».

Чингису не было никакого смысла вмешиваться в это ме­ сиво вражды, он говорил, что ему нужны только торговые

связи. Однако шах Мухаммед уже имел сообщения о том, как был разграблен Бейджин, его посол рассказал ему о горах костей и озерах человеческого жира. Можно ли поверить, что кровожадный вождь воинственных орд вдруг, ни с того ни с сего, превратился в поборника мира? Как ни странно, но ответ на этот вопрос скорее всего звучит «да», поскольку еще не был завоеван Северный Китай, и на это потребуется еще двадцать лет. Ответ Мухаммеда прозвучал верхом глупости, продемонстрировав его слабость, наивность, невежество, ксенофобию и надменность: «Для меня нет разницы между тобой, Гурханом или Кучлугом... Пусть будет война, в кото­ рой ломаются мечи и трещат копья!»

Чингис продолжал добиваться развития торговли, по­ скольку война в этом регионе означала дополнительное на­ пряжение для монгольского царства, еще одну кампанию, удлинение границ, которые придется защищать, и, кто знает, возможно, поражение. Главные же перспективы развития торговли были прекраснейшие. В Монголию приезжали три купца из Бухары, желавшие изучить маршрут, который вне­запно наметился в связи с монгольскими завоеваниями в Се­ верном Китае. Теперь, когда они вернулись еще раз, Чингис послал с ними огромную торговую делегацию из 100 (со­ гласно «Тайной истории»), а может быть, 450 (как утвержда- ют другие) торговцев, все они были мусульманами, кроме стоявшего во главе монгола. Целью делегации было нала­ дить торговлю с исламскими странами. Им предстояло за несколько недель преодолеть 2700 километров. Делегация везла с собой еще одно послание Чингиса к Мухаммеду, объ­ яснявшее, что они прибыли, чтобы «иметь возможность

приобрести удивительные изделия тех стран, и что впредь нарыв зла можно будет вскрыть улучшением отношений».

Или что-то в этом роде. Существует несколько версий от­ носительно того, что на самом деле сказал Чингис, все они принадлежат исламской стороне, и ни одна из них не звучит враждебно. Как свидетельствует еще один источник, Чингис претендовал на равенство или называл Мухаммеда «самым возлюбленным из моих сыновей», что любому главе госу­ дарства не могло не показаться покровительственным, но назвать это объявлением войны никак нельзя. Но Мухаммед воспринял его именно так.

В 1217 году делегация добралась до Отрара, города на реке Сырдарья. Сегодня Отрар нужно искать на западе современ­ного Казахстана, от него сохранились всего лишь несколько поросших травой холмов и беспорядочно разбросанные развалины. В начале тринадцатого столетия это был процве­ тающий пограничный город, раскинувшийся на 20 гектарах. Правителем города был еще один злой гений этой истории, которого источники называют по рангу или титулу Инальчук («Маленький господин») или Кадир-хан («Могущественный хан»). Наместник Икс, Инальчук, как его принято называть, приходился родственником властной матери Мухаммеда и ни за что не стал бы рисковать, действуя по собственной ини­ циативе. Именно он, по кивку или движению глаз повелите­ ля, распахнул ворота в ад, вдвойне надругавшись над послан­ никами Чингиса. Во-первых, он обвинил их в шпионаже и, во-вторых, бросил в тюрьму. Чингис пришел в страшное не­ годование, но не поддался на провокацию. Он в последний раз протянул Мухаммеду оливковую ветвь, послав трех эмиссаров, которые представили все дело так, чтобы Мухам­ мед воспользовался случаем и, сославшись на полную неос­ ведомленность о поступке своего наместника, выдал им ви­новного для наказания. Мухаммед вместо этого нанес мон­ голам смертельное оскорбление. Он велел убить одного, а возможно,

и всех троих послов.

176

177

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

И потом, «ни минуты не раздумывая, — пи шет Джувай- ни, — шах тут же приказал, чтобы эту группу мусульман (чин- гисовых торговцев в Отраре)... лишили жизни», а их богатые товары конфисковали. «Маленький господин» Инальчук пе­ререзал всю делегацию. А это были, напомню, его единовер­ цы, все, кроме возглавлявшего делегацию монгола. Опреде­ ленно, такой поступок вряд ли мог вызвать восторг у его соб­ ственного народа. Фактически Мухаммед проиграл войну за сердца и умы еще до того, как прогремела первая битва. Джу- вайни, как это часто у него бывает, поднимается до поэтиче­ ских высот, оплакивая поспешность совершенного дейст­ вия, которое, как показали события, «разорили и опустоши­ ли целый мир... и капли их крови переполнили целый Оксус».

Достаточно было убить одного посла, чтобы спровоци­ ровать войну, а что говорить о 100, а то и о 450, или сколько их было там. Когда Чингис получил сообщение о происшед­ шем, как описывает Джувайни, он был вне себя от ярости, пламя гнева заставило воду политься из глаз, и потушить его могла только кровь. Он пошел «один на вершину горы» — я думаю, мы можем принять, что если он поступил именно так, то это должна была быть Буркан Халдун, - обнажил голову, обратил лицо к земле и три дня и ночи возносил молитву, го­воря: «Нет вины моей в этой беде, надели меня силами свер­ шить мою месть».

Так начался новый этап в возвышении Чингиса. До этого момента его вели традиции. Наследием любого монгольско­ го правителя был наказ захватить Китай, и для этого главным условием было единство племен, это, в свою очередь, оправ­ дывало преследование вождя-соперника, даже если далеко за пределами монгольских владений, в данном случае в Ка­ ра-Китае, а это, как понял бы любой хороший стратег, затра­ гивало бы и Си Ся. Но разве найдешь вождя кочевников, все­ гда привязанного к своему кочевью, который охотно отпра­ вится за тридевять земель подавлять чью-то империю, не говоря уже о том, что эта империя господствует во всей

178

Внутренней Азии. Однако в представлении Чингиса у него не было иного выбора. Его не только унизили, ему не только открыто бросили вызов, этого мало, так как если он не отве­ тит на угрозу, то почти наверняка сам падет жертвой амби­ циозного шаха, который не прочь прибрать к рукам богатые китайские земли. Как написано в «Тайной истории», у него ни на миг не возникало сомнений, что следует сделать: «Да­ вайте направим наших коней против исламского народа, чтобы отомстить!»

По-видимому, решение, принятое Чингисом, вызвало в его семье обсуждение вопроса о преемнике. Вопрос поста­ вила Юсуй, одна из его жен, которых у него теперь было не­ сколько. «Тайная история» вкладывает ей в уста следующие слова:

Когда твое тело, словно старое и высохшее дерево, С шумом рухнет на землю, Кому ты оставишь свой народ?

Чингис понимал, о чем идет речь, потому что по традиции его наследник станет старшим в клане, пока будет в состоя­ нии отстаивать свое право, хотя он, может быть, должен быть лучше других подготовлен к тому, чтобы взять на себя правление, и, возможно, необязательно это будет один из сыновей вождя. Однако теперь наследнику представляло управлять кое-чем побольше клана, и все его сыновья, каж­ дый по-своему, опытные военачальники. Правила будут из­ менены. Должен править один из его сыновей. Но который? Чингис изложил проблему открыто перед всеми четырьмя. Трон, по правилам, должен был бы достаться Джочи, старше­ му, но отцом Джочи мог сделаться меркит, когда его мать бы­ ла в плену. Разгорелась перебранка, подробно описанная в «Тайной истории».