Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ (сборник)
Шрифт:
На перехват остальных «Хейнкелей» шли легкие стремительные «Яки», оттесняя пятнистые громадины веером пуль и снарядов.
В полку, где служил красноармеец Ермаков, в те октябрьские дни имелись по штату два снайпера, числившиеся при штабе полка. В тот день они оба принимали участие в бою, а точнее, находились на «снайперской охоте».
Старший из них, Тимофей Осьмин, светловолосый, невысокого роста, выигрывал не столько меткостью стрельбы (хотя стрелял он хорошо), сколько продуманностью всех своих действий. Умением где надо рисковать, а где терпеливо, часами ждать нужного момента.
Он познакомился с Андреем Ермаковым,
Возможно, у Осьмина имелись свои соображения, а опыт подсказывал, что лучше взять другого, пусть не слишком опытного, но покладистого и послушного помощника.
У старшины Осьмина к тому времени официальное число уничтоженных немцев перевалило за цифру «сорок». Он начал свой счет в оборонительных боях на Дону и быстро вырос из неприметного, мало кому известного рядового бойца до старшины-орденоносца, о котором не раз писали в дивизионной газете.
Тимофей Осьмин – снайпер, уничтоживший девятнадцать фашистов, в том числе трех офицеров. Награжден медалью «За отвагу». В развалинах Сталинграда счет уничтоженных врагов рос быстро. Тимофей был награжден еще одной медалью, а следом орденом Красной Звезды.
Под Ростовом у Тимофея погиб брат, и это добавило в его ровный характер заряд ненависти. Четырнадцатого октября, вместе с напарником, он занял позицию в полуразрушенном корпусе ремонтного завода.
Здесь было относительно тихо, хотя на правом фланге с утра не прекращалась перестрелка и немцы дважды поднимались в атаку под прикрытием бронетранспортера и нескольких пулеметов. Но до них было далеко, а траншеи напротив Осьмина пока молчали. С северной части города доносился непрерывный гул орудийных взрывов. Вблизи Тракторного завода не прекращался бой. Самолетов в небе было гораздо больше, чем обычно.
Снова наступление, в который уже раз. Корпуса и двор небольшого ремонтного завода Тимофей изучил до мелочей. У стены приткнулись несколько грузовиков, которых пытались отремонтировать, но немцы разбили и сожгли их из огнеметов. На сгоревших, покрытых черными хлопьями шинах стояли закопченные корпуса.
В кабине одной из полуторок так и остался на своем месте за рулем обугленный труп шофера. Наверное, он пытался выгнать машину из-под огня, но был убит прямо в кабине. Его почему-то не тронули, хотя тела остальных убитых стащили в воронку и закопали. Причем делали это немцы, боявшиеся всякой заразы. Обугленный русский шофер был оставлен в виде жутковатой издевательской шутки – любуйтесь, с вами будет то же самое.
Тимофея вначале удивляло, почему командиры не распорядятся похоронить красноармейца. Но вскоре понял, что в Сталинграде если и есть чему удивляться – то натянутой, как струна, узкой линии обороны по берегу Волги. Казалось, эту линию вот-вот прорвут и сбросят наконец русских в Волгу. Почти каждый снаряд, летевший сюда, находил свою жертву. Крепко выручала наша тяжелая артиллерия с левого берега, не дававшая немецким батареям распоясаться до конца.
В подвалах, рядом с бойцами, жили женщины и дети, не успевшие эвакуироваться. А суп из картошки, свеклы, крупы (иногда конины) варили на всех. Особенно жадно ели эту мутную похлебку дети. Они, несмотря ни на что, росли, им требовалось больше пищи.
В разбитых
Через двор вдоль стены, настороженно оглядываясь, быстро прошел связист с катушкой разноцветного провода за спиной и винтовкой на изготовку. Знакомые связисты не раз просили Осьмина принести хоть одну такую катушку с добротным полихлорвиниловым проводом. Но одна катушка положение не изменит. Кроме того, Тимофей взял за правило никогда не стрелять в первого появившегося немца.
Эта укоренившаяся привычка не раз его выручала. Старшина знал, что даже в безмолвных, кажущихся пустыми развалинах есть люди, и никогда нет гарантии, что тебя никто не видит, а то и не взяли уже на мушку. Он не ошибся и на этот раз.
В расколотой сверху вниз, как полено, водонапорной башне что-то зашевелилось, вниз посыпались мелкие кусочки кирпича. Движение было почти незаметным, но старшина обладал острым, кошачьим зрением, не испорченным чтением книг. Через пару минут, хоть и с опозданием, Тимофей почувствовал легкое подергивание тонкого шнура.
Простая вещь, но при помощи этой бечевки они общались с напарником Гошей. Напарник хоть и опоздал, но зато сумел разглядеть, что на верхушке башни пристраивается пулеметчик, – об этом сказали три равномерных подергивания.
Вскоре Осьмин и сам разглядел пулемет, вернее, раструб и часть дырчатого квадратного кожуха. Судя по кожуху, пулемет нового образца МГ-42. Скорострельность – двадцать выстрелов в секунду. А раскалившийся ствол расчет меняет за считаные мгновения. Зачем наши командиры посылают в лоб на эти молотилки своих подчиненных? От слишком большого ума или есть еще более высокие начальники, которым наплевать, что город и так завален телами бойцов и запах гари накрепко смешался с постоянным духом гниющего мяса?
Пулеметчика он не упустит. Хорошо бы врезать так, чтобы и казенник «машингевера» раздолбить, но это вряд ли получится. Терпеливое ожидание старшины принесло свои плоды. К расчету присоединился офицер, что-то негромко объяснял, затем пулемет развернули в сторону правого фланга. Возможно, там намечалась атака.
В какой-то момент все трое: офицер и оба пулеметчика – оказались в поле видимости, да и расстояние не превышало ста метров. Осьмин быстро прикинул ситуацию и несколькими подергиваниями шнурка дал сигнал напарнику – через считаное количество секунд стреляем вместе и сразу уходим.
Тимофей воспринимал свою работу без всякой сентиментальности. Немцы вовсю пользовались разрывными пулями, а Осьмин, спиливая головки у своих остроносых пуль, делал их по сути тоже разрывными. Попадая в цель, оболочка разворачивалась лепестком и наносила смертельные раны, оставляя на выходе отверстия размером с царский пятак.
Отсчитав несколько условленных секунд, Осьмин плавно потянул спуск. Но, опережая его, вдруг ударил пулемет, резко развернувшийся в их сторону. Выстрел на секунду опередил пулеметную очередь, но напарника это не спасло – Тимофей стрелял в офицера, как в наиболее важную цель.