Чистое золото

Поступальская Мария Ивановна

— Как же! — подхватила Нина. — Пашу Заварухина вызвала: «Девушек не пришлешь ко мне вечерком, Павлуша? Может, помогут чем ни то?»

Увлекшись воспоминаниями, школьники не заметили, что их внимательно слушают не только обитатели барака и Татьяна Борисовна. Незнакомый молодой человек с круто вьющимися русыми волосами и высоким лбом тоже прислушивался к разговору. Илларион, увидев его, просиял:

— Познакомьтесь, ребята: это Кирилл Захарович Слобожанин, новый, только что выбранный секретарь приискового комсомола.

— Пришел поздравить товарищей с настоящим жильем. Давно пора было за это

дело взяться, — говорил Слобожанин, оглядывая общежитие.

Он обошел молодежь, здороваясь с каждым и переспрашивая фамилии.

— Суханов? Крепильщиком работаешь? А это твой брат, что ли? Такой же поджарый да смуглый. Фамилия меткая у вас Сухановы. Ты, значит, Савельев? Староста? Слыхал про тебя… Ну, с твоей братией знакомь, — обратился он к Иллариону. — Нам надо со школой ближе подружиться. У вас комсомольская работа хорошо идет. Не мешает кое-чему поучиться верно?

Двигался он быстро, а на людей смотрел пристально и дружелюбно. Тоня даже слегка отшатнулась от него, таким восторженным показался ей взгляд Слобожанина.

Когда на маленьких полочках аккуратно разместились умывальные принадлежности, а на большой — книги, нашли свои места портреты и абажур закачался над столом, все уселись возле печки.

— Работы много впереди, — говорил Слобожанин. — Другое время настает, ребята, по-иному и работать нужно. За войну многому научились, верно? А кое в чем и отстаем. Я слыхал, третья шахта у вас хорошо идет, — обернулся он к Савельеву.

— Жаловаться нельзя, — степенно отозвался тот, и смешливое лицо его стало серьезным. — В шахте порядок. Утром придешь — выката [6] подметены, инструмент приготовлен. При хорошей организации и норма хорошая: не приходится уборкой рабочего места да подготовкой инструмента заниматься. Мечты, конечно, у нас о транспортере [7] . В шестой и девятой поставили, а у нас пока нету…

Тоня знала, что в шестой шахте, где работал Николай Сергеевич, недавно поставили транспортер, на который отец не мог нарадоваться. Она с интересом слушала Савельева.

6

Выката — доски и железные листы, по которым в шахте возят тачки с породой.

7

Транспортер — непрерывно действующее транспортное устройство для вывоза породы из шахты.

— Поставят! — твердо сказал Слобожанин. — В этом не сомневайся.

— Надо бы получше учить молодых откатчиков, — вмешался до сих пор молчавший высокий парень. — Тачку многие катят так, что вся тяжесть приходится на руки, а не на колесо, да и торопятся… Сколько раз за смену съезжают с выкатов!

— Правильно! Пока снова тачку на выката поставишь да рассыпанные пески соберешь, время-то идет! Забойщику надо бы быстрей подкайливать породу под новое крепление, а он должен помогать тачки накладывать.

— Я вот как крепильщик скажу, — начал старший Суханов: — стойки тоже часто подаем несвоевременно…

Разговор становился все шумнее. Ребята торопились рассказать

о своих бедах и недостатках. Слобожанин слушал каждого, быстро кивая и изредка вставляя верное и дельное слово.

«Пожалуй, не все мы так относимся к ученью, как они к работе, — подумала Тоня. — А мы ведь в тепле и чистоте за книгами сидим, не то что они — под землей, частенько ночью…»

Словно подтверждая ее мысли, раздался резкий гудок. Протяжный звук медленно плыл над затихшим по-вечернему поселком.

— Пора в ночную, ребята! — Савельев встал. — Поторапливайтесь!

— Что же ты сам не торопишься? — спросил Слобожанин.

— Я свободный. Отгуливаю за переработку.

Молодежь поднялась.

— Я, товарищ Слобожанин, вот над чем задумываюсь, — вдруг заговорил Савельев: — нельзя ли у нас в шахтах лавным способом работать?

— Как это? Лавы в твердых породах удобны, а у нас ведь пески, — сказал кто-то из горняков.

— Что это такое вообще — лава? — заинтересовалась Новикова.

— Ну как же! — охотно пояснил Савельев. — Мы в забоях работаем. Забой не шире четырех метров, а лава — широкая выработка: пятнадцать-двадцать метров. Там подготовки рабочего места ждать не надо. Фронт работ широкий, есть где развернуться.

— А обвалы? Сыпучесть породы? — спрашивали ребята.

— Конечно, лавы надо применять там, где кровля устойчивая. Разве у нас таких участков мало? На Ленских приисках не только в мерзлоте лавный способ применяют, но и в таляках [8] , вот что замечательно. Значит, и у нас вполне можно… Рабочей силы много освободится, производительность вверх пойдет…

6

Выката — доски и железные листы, по которым в шахте возят тачки с породой.

— Вот ты о чем задумываешься! Интересно… — с улыбкой сказал Слобожанин.

— «Интересно» не то, что он над этим задумывается, — сердито вмешалась Тоня (ей показалось, что Слобожанин без внимания выслушал взволнованные объяснения паренька). — Если он передовой рабочий, вполне естественно, что его занимают новые методы. Само предложение интересное. Его обдумать, обсудить надо…

— Правильно! — Слобожанин стремительно обернулся к Тоне. — У нас ценных предложений десятки. Мы все обсудить должны. И притом, — он возвысил голос, — очень внимательно, без спешки. Все производство коренным образом будем менять. Ведь нужно добиться полной механизации работ, стахановское движение развить так, чтобы не отдельные ударники в героях ходили. По-стахановски работать должны бригады, смены, целые шахты… Немалый труд предстоит!

Он задумался, а когда заговорил, Тоню поразила грусть в его голосе.

— Людей мало, — как-то интимно, доверительно сказал он. — Люди сейчас как воздух нужны, как хлеб. Эх, ребята! Не узнаете вы свой край через несколько лет!.. Но для этого народ нужен. Каждый толковый работник для нас сейчас клад.

Прозвучал второй гудок, и ребята, торопливо натягивая ватники, стали прощаться со школьниками:

— Ну, спасибо, товарищи шефы, за внимание.

— За книжки особенно!

— Не забывайте!