Чистое золото
Шрифт:
Тоня глядела на это висящее дерево. Будет теперь висеть и сохнуть. Не выпустит мягких зеленых свечек весною, не даст людям тепла и березе расти помешает…
Оклик «берегись» дошел до слуха Тони словно издалека. В тот же миг она сообразила, что кричат давно и предостережение относится именно к ней. Тоня отскочила в сторону, и раскидистая ель с мягким шумом упала как раз на то место, где только что стояла девушка.
Тоня бессознательно отбежала еще на несколько шагов. Тут ее оглушил новый крик «берегись», и
Ушибло Тоню бревном, свалившимся с моховского «самоката». Вокруг девушки столпились товарищи.
— Больно, Тосенька? Встать не можешь? — спрашивала встревоженная Женя.
— Разиня! Ворон считает, не видит, куда идет! — кричала Лиза.
— Да это ничего! Ничего, я сейчас… — пыталась храбриться Тоня.
Она приподнялась с помощью друзей, но ступить на ушибленную ногу было невозможно.
— Эй, задержите машину! — крикнул Петр Петрович. — Придется кому-нибудь отвезти Кулагину в амбулаторию.
— Доктор Дубинский уже ушел, — взволнованно сказал Анатолий, взглянув на часы.
Он бросил работу, услышав о несчастье с Тоней, и теперь смотрел на девушку, не зная, что надо делать, как ей помочь.
— Можно прямо к нам домой, — предложила Нина.
— А вдруг он в больнице? Нет, мама как раз начинает работать в амбулатории, к ней надо на прием.
— Правильно, к Зинаиде Андреевне, — решил Петр Петрович. — Ты и вези, Соколов… Впрочем, — быстро прибавил он, видя растерянность Толи, — ты здесь нужен. Пусть Пасынков едет.
Тоня, морщась от боли, доковыляла до грузовика. Александр Матвеевич и Петр Петрович усадили ее в кабину, Ваня забрался в кузов, и машина тронулась.
Соколов долго смотрел ей вслед. Он ругал себя, что не упросил Петра Петровича отправить его с Тоней. Растерялся, не хватило сообразительности… Как ему хотелось быть рядом с ней в трудную для нее минуту! Может быть, удалось бы и поговорить, загладить свою глупую выходку на каникулах, после которой Тоня почти не глядит на него.
А что сказала бы мама, если бы он приехал? Конечно, подумала бы, что он попрежнему старается быть поближе к Тоне… Нет, она поняла бы, что эту помощь он окажет любому человеку…
Зинаида Андреевна, знавшая, что десятиклассники работают в лесу, удивилась и испугалась, увидев перед собою Пасынкова.
— Что-нибудь случилось, Ваня? — спросила она, стараясь говорить спокойно. К этому приучил ее сын, не выносивший «материнской паники», как он выражался.
— Тоне Кулагиной ногу зашибло. Посмотрите, Зинаида Андреевна?
— Как же вы так неосторожно? Ведите ее сюда.
Тоню усадили, и Зинаида Андреевна попробовала снять с ноги валенок. Тоня сдвинула брови. Краска совсем сбежала с ее лица.
— Придется разрезать… — пробормотала Зинаида Андреевна. — Ваня, выйдите отсюда… Больно? — спрашивала она, присев и
Но Тоня, сжав губы, помотала головой.
— Молодец! Крепкая девушка!
Зинаида Андреевна осмотрела больную ногу и вдруг сильно дернула ее. Тоня вскрикнула.
— Больше больно не будет. У вас был вывих. Я вправила. И ушиб сильный… Но ничего серьезного. Полежите несколько дней — и можете танцевать.
Тоня попробовала улыбнуться на эту обычную докторскую шутку. Улыбка вышла кривая. Было очень больно.
— Валенка жалко, — сказала она. — Недавно мама купила… так радовалась, что у меня новые валенки!
Зинаиде Андреевне понравилось, что девушка подумала о матери.
Она внимательно приглядывалась к Тоне. До сих пор видела ее только издали, на школьных вечерах. Но эти удовольствия были редки для доктора Соколовой: по вечерам она почти всегда работала.
— С Анатолием моим вы теперь не дружите, Тоня? — неожиданно спросила она.
— Я… — Тоня вспыхнула, но прямо посмотрела в узкие блестящие глаза. — Задираться он что-то стал… А дружить с ним я всегда согласна. Знаю, что он хороший…
Зинаида Андреевна засмеялась:
— Хороший… Я тоже его немножко знаю… Но мне кажется, что последнее время он стал подальше от вас держаться. Правда это?
— Да. Мне очень жаль, что так получилось.
— И я была бы рада вашей дружбе. Но знаете, Тоня… Может быть, ему так лучше.
— Может быть… — задумчиво ответила Тоня, опять твердо взглянув на смуглую женщину в белом халате.
Зинаида Андреевна перешла на деловой тон:
— Полежать вам придется. И эту мазь возьмите. Смазывать ногу надо два раза в сутки. За справочкой приходите, когда не больно будет наступать.
Открыв дверь, она громко позвала:
— Ваня, как будете доставлять девушку домой?
— Машина здесь, я просил Андрона подождать. Что-нибудь серьезное, Зинаида Андреевна?
— Пустяки, могло быть гораздо хуже… Ну, будьте здоровы, Тоня.
Пасынков довез Тоню до дома и помог ей подняться на крыльцо. Она не позволила ему войти в дом:
— Не надо. Мама испугается. Спасибо, что довез.
Она чуть не прибавила: «Скажи Соколову, что у него мама очень хорошая», но вместо этого сказала:
— Привет передай ребятам.
Ваня помог шоферу выгрузить дрова на школьном дворе, коротко рассказал Сабуровой о происшествии и опять помчался в лес. Пошел ленивый, медленный снег. К вечеру, вопреки предсказаниям стариков, становилось теплее.
Когда грузовик подъехал к делянке, там был короткий отдых. Андрей Мохов и Петя Таштыпаев старались повалить в сугроб Иллариона, но тот, широко расставив длинные ноги, ловко отбивался. Соколов стоял в стороне под сосной.