Чистое золото
Шрифт:
— Лучше молока, если можно. Жарко!
Новикова сняла с головы белый платочек и села к столу. Две блестящие недлинные косички упали ей на спину. В ситцевом платье, в тапочках на босу ногу она была похожа на любую девушку с прииска. Запотевший от холодного молока стакан казался ослепительно белым в ее загорелых пальцах.
— Твои приятели принесли? — осведомилась Надежда Георгиевна, кивнув на ягоды. — Степа с Митхатом, поди?
— Сама набрала! — возбужденно воскликнула Новикова. — На горы ходила, в тайгу. Ничего подобного в жизни не видела!
Она допила молоко и, заглянув в крынку, умильно посмотрела на Сабурову.
— Да пей, пей сколько хочешь! — сказала Надежда Георгиевна, с удовольствием глядя на молодую учительницу.
— Я мигом. А потом начнем работать.
Они внимательно прочитали отчет, исправили неудачные выражения, поспорили, надо ли вводить описание всех форм работы с отстающими.
— Не сомневайтесь, Надежда Георгиевна, — говорила Новикова — это будет методическая статья. Она многим пригодится. Ведь ваш прошлогодний отчет, говорят, гулял по всем школам.
Когда работа была окончена, обе учительницы удивились, что уже стемнело и стало прохладней.
— Ну что же, идти домой? — спросила Новикова, всем своим видом показывая, что ей не хочется уходить.
— Посиди. Куда тебе спешить? Скоро ребята придут. Хотели сегодня заглянуть.
Розовато-серый сумрак вошел в комнату, смешал краски и сделал почти черным букет пестрых саранок в глиняном горшке.
— Надежда Георгиевна, можно?
— Ничего, что мы все сразу?
— Входите, входите, друзья! И Петр Петрович с вами? Какие новости?
Сабурова щелкнула выключателем. Комната осветилась, и саранки налились живой оранжевой краской.
— Надежда Георгиевна, мы сегодня документы в институты посылали!
— В добрый час! — серьезно сказала Сабурова. — У Заварухиных кто был?
— Я, — ответил Таштыпаев. — Заказ на первую партию корзин Паша получил. Начал уже.
— Это очень много значит для него, — тихо сказала Тоня, — только еще не все. Есть у меня кое-какие мысли, да не додуманы до конца.
— И ты что-то проектируешь, Тоня? — с интересом спросил Соколов.
— Договаривайте, друзья! — сказала Надежда Георгиевна. — Вам хочется, чтобы Заварухин кончил десятилетку?
— Да, да! — крикнула Лиза. — Только практически придумать не можем, как это сделать. Мы вот говорили между собой: ну, читать вслух учебники можно, чтобы он с голоса запоминал, а вот задачи объяснять как? Это уже труднее. Длинное уравнение в голове не удержишь…
— Но ничего другого, мне кажется, и предложить нельзя, — сказала Татьяна Борисовна.
— Напрасно вам так кажется, — буркнул Петр Петрович.
— Я вот о чем думала… — начала Тоня. — Писать слепым трудно. Я пробовала закрыть глаза и писать — неважно получается. У них буквы одна на другую налезают, и высоту трудно соразмерить. Надо сделать
— Вот-вот, верно, Кулагина! — сказал Петр Петрович и вынул изо рта трубку. — Ну, показывай, — обратился он к Соколову.
Толя достал из портфеля небольшую деревянную рамку с поперечными проволочными линейками и, торжествуя, показал товарищам:
— Видите? Сюда вкладывается лист бумаги, а проволочки держат строку. Я сначала деревянные рейки сделал, да мама сказала, что лучше из толстых ниток или проволоки. Они чуть отодвинутся, когда нужно написать «б», «д» или другую букву с хвостиком, и дадут хвостику место.
Рамка переходила из рук в руки.
— Как ты сообразил? — спросил Мохов.
— Это ведь не изобретение, — ответил Толя. — Взял «Как закалялась сталь», прочитал про транспарант корчагинский. Начал думать, как улучшить его… Сделал я прибор в столярке, дома вечером зачищал, а самому уже казалось, что это ерунда, ничему не поможет. А тут мама спрашивает: «Над чем мудришь?» Ну, я ей показал, она говорит: «Верно»…
Толя вспомнил, как при вопросе матери первым его движением было спрятать рамку. Эта простая деревянная вещица была результатом трудных и сложных чувств, о которых не хотелось говорить. И как он был доволен, что Зинаида Андреевна, ни о чем не расспрашивая, подробно обсудила с ним, что можно сделать еще.
— Теперь дальше, — сказал Анатолий. — Что у меня в кармане, по-вашему?
В кармане у Толи что-то сухонько постучало, и он извлек оттуда вырезанный из дерева маленький квадратный корень.
— Вот вам, товарищи, радикал. А такую фигурку не хотите? А вот такую?
И Соколов пошел выкладывать на стол плюсы, минусы, скобки, тройки, шестерки, нули, буквы. Все это было искусно вырезано, зачищено и отполировано. У ребят замелькало в глазах.
— Вот вам почти вся алгебра. А скоро будет готова и геометрия. Выточим и шары, и конусы, и треугольники. Все, что надо.
— Толька! Молодчинище! — закричал Илларион. — Ребята, вот как нам этот резчик по дереву помог, а?
— Погодите! — волновалась Лиза, оборачиваясь то к Петру Петровичу, то к Толе. — Сколько же их надо сделать? Ведь в задаче может восемь, а то и десять раз один и тот же знак встретиться.
— Делать — так делать не скупясь, — ответил Петр Петрович. — Начало положено. Теперь просим рабочих рук побольше. Что, Надежда Георгиевна? — обратился он к Сабуровой. — Спорили со мною, когда я токарный станочек привез? Говорили: «Не понадобится»!
— Целый мешок наделаем и Павлику притащим. Пусть разбирается, — решил Мохов.
— Э, нет! Мы ему пенальчик сделаем, — заявил Соколов. — Только не маленький, как обыкновенные пеналы, а большой, длинный. Разделим его на отделения и на крышке над каждым отделением вырежем тот знак, который там лежит. Он на ощупь будет узнавать, где что. Понятно?