Чистые струи
Шрифт:
Егерь все клонился ухом к полу. Машина переваливалась из ямы в яму, потряхивалась на толстых корнях.
— Пищит! — довольно заметил шофер. — При чем тут мост…
— Сиди уж! Масло не разошлось.
И впрямь: на выезде из леса писк пропал. Балашов мельком взглянул на отвернувшегося шофера и, откинувшись на спинку, прижал педаль.
Гости ждали у крыльца, в дом не входили.
— Ну что я тебе говорил! — подскочил к Балашову Титков. — Кляча! Зверь! Ишь летела, что птица! В чем дело-то было?
Он
— Кто его знает! — нагло ответил шофер. — Замолчало вроде…
— Сам бы помолчал! — хлопнул его по плечу рыжий. — Чуть мост не сжег.
— Ну!? — воскликнул Титков, заплетая пальцы. — Повнимательнее нужно, дорогой!.. Это же — машина!
Шофер не вышел из машины. Прилег на оба передние сиденья, закрыл лицо газетой.
Балашов уже возился у печки: ловко, как рубанком, снимал охотничьим ножом белую стружку с березового полена. Сгреб наскобленное двумя руками, затолкал в прокопченную утробу очага и достал спички.
— Хозяин! — упрекнул Титков. — Не можешь летнюю кухню построить.
— Вон лесник! Леса не дает. Разве что в заказнике нарубить.
Титков щелкнул языком от удовольствия и присел на лавку. Как-то сразу он задумался и погрустнел. Балашов мельком взглянул на него и чиркнул спичкой.
Отец сидел рядом с директором. Вид у него был несчастный.
— Пойду Машку кормить… — Васька выскочил на крыльцо. Ему очень хотелось, чтобы все скорее кончилось, чтобы все кончилось хорошо.
Рыжий сидел на верхней ступеньке и смотрел в небо. Он был какой-то сонный, скучный, отдельный ото всех.
— Садись… — слабо кивнул Ваське, чуть отодвигаясь в сторону.
— Не! Машку надо покормить. Вон дуроломит!
— Айда! — встрепенулся парень. Вскочил, ошлепывая пухлой ладонью припыленные сзади брюки.
Косил он на диво хорошо. Могучий! Как повернется, вжик! Нужно было охапку травы, а собралось на хороший возок.
— Тащи веревку, Васька! кричал довольный помощник, снимая через голову потемневшую дорогую рубашку.
Васька смотался за веревкой, помог ему спеленать освобожденную от легкой жизни траву.
Рыжий рявкнул медведем, но с первого раза не взял. Озлился! Рявкнул еще раз и зашатался, приняв на конопатую спину чудовищную ношу.
Васька вел его по тропинке как слепого, потому что из-под движущейся цветистой копны торчали одни ноги. Немало Машкиной еды осталось на сучках и кустах, но на неделю-полторы ей все же принесли.
В калитку не пробились. Рыжий уронил связку подле нее и свалился на взлохмаченную траву.
Машка врезалась в вязкость душистой кучи.
— Ма-шу-ля! — Рыжий перевернулся на спину и поднял на вытянутых руках испуганно задергавшуюся козу.
— Вас зовут! — зашелся в хохоте Васька. Что-то спокойное, теплое, сильное
— Кидай рубашон! Пойдем трещать скулами!
Все уже сидели за столом, на котором неизвестно откуда появились колбаса, сыр, большой кулек с пряниками. Титков прижимал рукой худенькое колено дяди Игната и смеялся со слезами на глазах. Балашов слушал его и осторожно улыбался. Дядя Толя-сорока помогал отцу раскладывать по тарелкам горячую картошку и жареную рыбу. Шофер уже уничтожал большой кусок рыбы, чавкал и щурил ехидные серые глаза.
— Ну-к! — Васькин помощник двинул плечом увлекшегося едока. Тот скользнул по лавке до самой стены, но куска не выпустил.
— Анекдоты для девиц… — сказал, поглядев на Титкова, рыжий и притянул к себе тарелку. Директор покосился на него, стерпел, опять наклонился к уху егеря. Отец присел рядом с Васькой, а дядя Толя-сорока не спешил за стол, задумчиво ворошил кочергой искрящийся, то и дело вспыхивающий жар. Изредка он посматривал на Титкова, тот отвечал быстрым взглядом, не переставая смеяться и нашептывая что-то забавное егерю.
Шофер неожиданно насытился, потянул из-под стола ноги.
— А спасибо где? — рявкнул ему в спину рыжий. Но того будто и не касалось. Исчез. Хлопнула дверца машины. В такую-то духоту!
Дядя Толя сел на место шофера, сдвинул кучку костей.
— Иди, Вась, погуляй… — как-то понуро попросил отец.
— Хоть поесть нам дайте! — возразил рыжий. — То зовут, то гонят. Секреты появились! Все уши друг другу облизали.
Директор Титков больно толкнул его локтем в бок. Но тот будто и не почувствовал, засмеялся, как кот замурлыкал.
Титков веселым взглядом окинул стал.
— Чего-то не хватает! Все же гостей встречаешь, Игнат…
— Незваные гости хуже татарвы, — тут же вставил рыжий. Он сгорбился, чуть не сунувшись носом в клеенку, пошарил рукой под столом и, как фокусник, извлек оттуда бутылку.
— Ну! Черт рыжий! — восхищенно сказал Титков. — Ты ее туда прятал?
— А что она кусается! Чуть палец не оттяпала…
Дядя Толя расставлял стаканы.
— Мне не надо, — сказал он.
— Мне тоже, — Балашов отодвинул стакан чересчур решительно. Титков сконфузился, но промолчал. Отец сидел не шевелясь.
— Директору больше достанется! — хмыкнул рыжий, накрыв розовой пятерней свой стакан.
— Ох и дождешься у меня… Я ведь вспыльчивый!
— Пыли боюсь! — рыжий всем телом изобразил страх, Васька жался к нему, переживая за нового друга не меньше, чем за Балашова.
Дядя Толя-сорока потянулся к своей папке, достал сжатые скрепкой бумаги.
— Вот тут…
— Вы лучше своими словами… — Балашов повернулся к нему, но смотрел в пол.
— Вы не в курсе, что Белов совершил аварию?