Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Дракуле. Особенно тронуло матушку, что Бирлес круглый сирота. От сиротинушек ее на слезу пробивает.
Кэт рассказала Терезе Орловски о переходе наших отношений в новое состояние. Догадалась и Ушка. Она наблюдательная и первая заметила, как Кэт перестала прилюдно матюкаться.
Каспакова вызывал Чокин. Директор ругался, Жаркен обещал остановиться. Завлаб уже трижды лежал в наркологии. Устраивала шефа в больничку Таня Ушанова. Она же и носила ему передачи.
– Зашла к нему, он недовольный: "Опять курицу
–
Ушанова не знает, радоваться или нет, что Каспаков хоть и запился, но все такой же, на уровне.
Сейчас Ушке не до Жаркена. Сборная ФРГ на последней минуте обратила силу стремления в качество и забила победный гол.
Таня родила дочку.
Ее третий муж Вася работает в уголовном розыске республики.
Первые два мужа Тани ребята неплохие, но беспонтовые. Надо думать,
Ушка извелась в ожидании материнства. Дошло до того, что она и сама на себя стала грешить.
Любимая книга Ушановой роман Ивана Ефремова "Час быка". Таня человек увлекающийся. Как уже отмечалось, если она поставит перед собой цель, то будьте покойниками – цель непременно поразится.
Еще Ушановва сентиментальная. В прошлом году после показа записи концерта Пугачевой в Алма-Ате она сказала:
– Знаешь, Бека, до сих пор не могу отойти от песни "Ленинград".
Ушка такая. Она лиричная, не любит пошляков.
Таня знает, что Жаркен поддает со мной. Знает, но не ругает меня.
Врач из наркологии говорит, что после лечения Каспакову нельзя пить и газировку. Держится он после больницы от силы месяц. Когда развязывается, звонит мне.
Мы пьем и ругаем наших. Особенно достается от нас Шкрету.
"Садо"
Приходила Умка. Что-то с ней произошло. На мигрень не жалуется, на меня ноль внимания.
Кэт продолжает думать, что у меня с ней что-то было. Пусть себе думает. Чтобы набить себе цену, я махнул рукой и сказал: "Ладно.
Было и прошло".
При разговоре присуствовали Орловски и Гуррагча.
– Кто такая Умка? – спросил монгол.
– Есть одна тут. Наговаривает на меня Беку..
Сейчас Умкой я не прочь поговорить о норме прибыли.
Для писателя выбор темы – наисерьезнейшая вещь. От нее собственно и зависит, где тебе суждено выплыть. То ли к берегу прибьешься, то ли будешь дрейфовать до конца жизни в открытом море.
Первую книгу Саток писал в больнице, когда болел туберкулезом.
Тубики лечатся по полгода и не знают куда себя деть. Чаще заняты поиском развлечений, пьют.
Саток писал. Писал, превозмогая болезнь, себя. Книга получилась ударная. Там есть напевные слова "и прилетел ветер с Мангистауских гор…". Бекен Жумагалиевич говорил, что наш сосед пишет как Джек
Лондон.
Я рассказал Сатку, как бывший тесть сравнил его с Джеком
Лондоном. Сосед спокойно сказал: "Так оно и есть".
Саток уехал в Павлодар писать
Директор тракторостроительного завода Лузянин дал должность, выделил
Сатку комнату в общежитии.
Сосед пишет как Лондон, павлодарцы переходят на выпуск ленинградских тракторов "К 700". На самом же Кировском заводе осваивают выпуск тракторов нового поколения "К 701".
В шестидесятых работники министерства сельскохозяйственного машиностроения
СССР намучились с возведением тракторного завода в Павлодаре.
Завод построили, производство запустили, павлодарские тракторы выпускались для статотчетности – на полях аграрии от них отбрыкивались. Культура производства в Ленинграде, в Харькове, в
Казахстане – разные вещи. Чтобы дорасти до самостоятельного изготовления тракторов, нам надо еще запороть немало образцов старых моделей.
Тренироваться на кошках в Павлодаре будут неизвестно сколько, вот
Саток и решил воспользоваться случаем и попробовать себя в написании производственного романа.
Чемпионат мира 82 проходит в Испании. Хваленый Зико облажался. В героях ЧМ 82 итальянцы Бруно Конти и Паоло Росси.
Серик Касенов разругался с Миркой. Жена забрала детей и ушла к родителям.
– Мы с Кэт у тебя посмотрим футбол?
– Можно.
Напросился в гости и Гуррагча. Глубокой ночью еще одна трансляция матча.
У Серика две смежных комнаты. В первой смотрели телевизор хозяин с монголом, во второй расположились Кэт и я..
– …Уф, – сказала подруга, – наконец-то я с тобой кончила.
– Тебе не надо домой?
– Нет.
– Вдруг узбек начнет искать?
– Пусть ищет.
– Тогда утром разберемся.
Взаимопознание закончилось на рассвете.
– Ты меня затрахал… – Кэт впервые с интересом разглядывала моего недоумка. – Смотри, а он у тебя…
Дома в прихожей стоят знакомые шаумяновские котсы. Без меня пришел Бирлес и остался ночевать.
Я прошел к папе.
– Папа, пойдемте бриться.
Отца надо выводить на улицу. Гулять с ним надо хотя бы по часу в день. Гуляю с ним от силы два раза в неделю.
Никто не объяснит, почему нас к кому-то тянет. Я пропадал в хате
Иржика не только потому, что с кем-то надо бухать или потому, что мне по душе все, без исключения, обитатели его и Магды, кельдыма.
Мне здесь нравилось. Прежде всего нравилось, как меня здесь принимают.
– Лавела! – обрадовано кричал, когда я стучал в окошко кухни, единственный на весь Советский район Алма-Аты Аугусто Пиночет.
–
Заходи.
Иржи называл меня братаном и никто из кирюх не задавал вопросов, почему я здесь. Одна только усатая Валюня все знала и уверяла соседей, что Иржи Холик никакой мне не брат и продолжала стоять на своем: прихожу я сюда из-за Магды.