Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Копытова засмеялась: "Эта любого окрутит".
– Когда Алдояров идет тебе навстречу, – рассказывала Марадона, – он смотрит так, как будто раздевает тебя взглядом.
Пустилась в додекретные воспоминания и Кэт.
– Однажды он подвозил меня до дома… Остановил машину у
"Сайрана"… Говорит: "Искупаемся". Я была в сарафане, без бюстгалтера, смеюсь: "Не хочу". А он давай, да давай".
Трудно женщинам. Не работа – искушение.
В комнату влетел Кул Аленов.
– Скуадра
–
Крестьянка! Опять опоздала!
Орловски по-лисьи выгнулась перед Аленовым.
– Кул Сафиевич, меня Бяша с утра в библиотеку послал.
– Что ты говоришь? Бектас торчал в Усть-Каменогорске.
– Он в субботу прилетел, а вчера позвонил мне домой и попросил сходить в пушкинскую библиотеку за журналами "Промышленная энергетика".
– Было? – Кул повернулся ко мне.
– Было. Я забыл тебя предупредить.
– А журналы где?
– Я успела только заказать. Завтра с утра пойду получать.
Аленов немного поворчал и ушел в свою комнату.
– Бяша, спасибо. Выручил.
– А ты оказывается, не только крупная динамистка, но и опытная фонаристка.
– Хи – хи. – Тереза Орловски закончила утренний туалет и складывала в косметичку помаду, пузырьки, кисточку. – Все. – сказала она и спросила: "Катя, ты обедать к маме пойдешь?".
– Нет. Мне на базар надо.
В обед с Кэт пошли на базар. У Никольской церкви бабушка торговала бульдонежами.
– Дайте вот эти… – Я посмотрел на Кэт. – Для этой белой женщины.
Я – королева всех бензоколонок…
Орловски, Марадона, Гурагча, Кэт и я расселись в кустах у
Весновки. С нами был и Макс из лаборатории Устименко. Ему 26, член
КПСС, не женат. Макс в рабочем порядке дружит с Марадоной. Марадона домой не спешит, у нее есть кому и кроме нее забрать ребенка из садика. Тереза Орловски подписалась остаться на полчаса.
Марадона предлагает влить в водку немного пепси. Это она хорошо предложила. Водка вместе с пепси пьется как газировка, и кайф еще тот.
Первой слиняла Тереза Орловски: "Садик работает до половины седьмого" – сказала она и побежала к автобусной остановке.
– Тебе за ребенком не надо? – спросил я Кэт.
– Соседка заберет. – ответила она и попросила. – Проводи меня…
Она захорошела и бегает на стройку через каждые полчаса.
"Разгорелся наше тюх! Тюх-тюх-тюх!". Пили до закрытия магазина.
Кэт, верной фронтовой подругой, провожала меня домой. Матушка открыла дверь и ничего не сказала. Кэт и я молча прошли в мою комнату.
Я повалил ее на кровать. Я раздевал ее, она не сопротивлялась.
Выключил свет.
И так и этак. Ничего не получается.
Прошло
– Включи свет, – Кэт стояла у противоположной к кровати стене и придирчиво рассматривала себя. Она глядела себе вниз бесстыжим пупсиком. – Живот совсем распустила.
Я протрезвел. Недоумок меня подвел, и я выяснил: Кэт не только вся гладенькая. Местечко, что у нее под ключицей, самое-самое.
– Где маман?
– К соседке пошла.
– Мне надо позвонить, – Она протрезвела. – Дай мне халат.
Она сидела в холле на топчане и разговаривала по телефону.
– Алла, ты Фатьку забрала из садика? Спасибо. Где я? На блядках.
А что? Вам можно, а мне нельзя?
– Поговорила? – я выхватил из ее рук трубку, распахнул халат.
–
Пошли.
– Пошли.
Опять борода. Пока что-нибудь не получится, выпускать ее нельзя.
Я почему-то подумал, что окончательно протрезвев, Кэт опомнится и закроет доступ к телу.
Получилось с третьей попытки. Кое как. Она завелась и умоляла думать не только о себе. Нашла кого просить.
В ванной Кэт приводила себя в порядок.
– Извини.
– За что?
– Разочаровал тебя.
– Ай… – Кэт обливалась под гибким душем. – Все вы ученые такие.
Я подал полотенце и подумал: "Она разочарована. Отдастся ли она еще раз?".
Мама ничего не сказала. Сама виновата. Приставила охрану, а на старые привычки караульных не обратила внимания. Матушка не лопухнулась с охраной и ничего не сказала, потому что у нее в разработке находился план, по которому я должен был вновь жениться.
На работу Кэт пришла в начале одиннадцатого. Я стучал на машинке.
– Привет. – не поднимая головы, сказал я.
– Привет. – тихо ответила Кэт и повесила сумочку на спинку стула.
Она смущена. Полезла в стол, вытащила спички, достала из сумочки сигареты.
– Узбек шумел? – спросил я.
– Было дело… – сказала она и пошла курить на чердак.
Меня позвали к телефону.
– Звонила Роза. Утром Улан с милиционером выехал из Ташкента. – прокричала в трубку матушка.
– Роза еще в Ташкенте?
– До вечера она еще там будет.
– В обед приду и позвоню к ней.
Кэт еще курила на чердаке, но я туда не пошел. В комнату вернулась все такая же притихшая. Обоим нам не в жиляк.
– Перед твоей маман неудобно. – сказала она.
– Ерунда. С кем не бывает.
– Да нет, не ерунда. Я ей обещала охранять тебя, а сама…
К обеду на работе появилась Тереза Орловски.
– Катя, ты где вчера была? Я тебе весь вечер звонила.
– А ты почему опоздала? Опять отстой или сантехника ждала?