Чтение мыслей. Как книги меняют сознание
Шрифт:
Фабьенн читает мысли окружающих
…и Милана Кундеру
Фабьенн отпирает входную дверь и быстро заглядывает во все комнаты загородного дома. Она договорилась провести выходные с подругами Каро и Беттиной, но они еще не приехали. На улице жарко и ветрено. Фабьенн чувствует усталость после долгого пути за рулем автомобиля. Она кладет сумку на первую попавшуюся кровать. Взгляд падает на стопку книг на прикроватном столике. Сверху лежит роман Милана Кундеры «Невыносимая легкость бытия». В шестнадцать лет эта книга ей очень нравилась. Тогда тоже стояло жаркое лето, и она читала романы Кундеры при любой удобной возможности: на берегу озера, в электричке
Фабьенн наливает кофе, садится на террасе и отрывает книгу. Сразу погружается в воспоминания. Здесь и Томаш, и Тереза, и Сабина с Францем. Фабьенн вспоминает всех. В их образах ничто не случайно. Они могут действовать только так и не иначе. В поступках каждого из героев есть своя логика и своя печаль. Читая, Фабьенн восстанавливает в памяти многие подробности, иногда даже место в тексте, где об этом говорится. Словно все снова встало на свои места.
Шестнадцатилетняя Фабьенн инстинктивно доверяла Кундере. Несмотря на то что почти ничего из описываемого им не происходило в ее жизни, она верила в логику поступков его персонажей. Все казалось ей достоверным. Многое в жизни героев Кундеры оказывалось печальным, и тем не менее интересным судьбам всех можно было позавидовать. Фабьенн тогда была уверена: чтение книг Кундеры поможет ей жить и любить более осмысленно. Он подготовит ее к тому, чтобы у нее тоже сложилась уникальная судьба.
Она хорошо запомнила, как много Кундера писал о людях и жизни как таковой, но ее до сих поражает, что подобные размышления встречаются везде и почти каждый абзац начинается или заканчивается какой-то философской мыслью. Любое действие сопряжено с глубокими наблюдениями о жизни. Они до сих пор отчетливо звучат в ушах Фабьенн. Сейчас, перечитывая роман Кундеры, она сразу может сказать, соответствует ли действительности какое-то из наблюдений. Но она не знает, в них действительно есть глубина или они представляют собой прописные истины. Одно звучит следующим образом:
Ибо именно так и компонуются человеческие жизни. Они скомпонованы так же, как музыкальное сочинение. Человек, ведомый чувством красоты, превращает случайное событие (музыку Бетховена, смерть на вокзале) в мотив, который навсегда останется в композиции его жизни. Он возвращается к нему, повторяет его, изменяет, развивает, как композитор — тему своей сонаты[27].
Фабьенн вспоминает эту мысль и остальные философские рассуждения Кундеры. Многие из них — как она теперь замечает — глубоко врезались ей в память. Даже забыв о Кундере, она продолжала думать в соответствии с этими представлениями. Ее мышление до сих пор пронизано мыслями о сексуально озабоченных мужчинах и о том, что невозможно выжить в тоталитарном государстве, не совершив предательства. Это ее немного пугает.
Перечитывая «Невыносимую легкость бытия», Фабьенн также испытывает раздражение, прежде всего из-за того, как Кундера представляет эротику и секс. Для Кундеры секс опасен, так как ставит под угрозу любовь, проникая в нее и привнося изменения. Секс — сила, противоположная любви, и одновременно неотъемлемая ее часть. Однако внимание шестнадцатилетней Фабьенн сильнее привлекало то, что у Кундеры эротика возникает вследствие применения силы и подчинения. Это было волнующе и даже настораживало. Тогда Фабьенн очень интересовал и даже удивлял вопрос сексуальности. Сегодня эти сцены кажутся ей, скорее, странными, так как они не соответствуют действительности. Фабьенн спрашивает себя, что именно изменилось: манера, в соответствии с которой принято говорить о сексе, или сам характер влечения? Она бы с удовольствием прочитала на эту тему хорошее эссе, которое бы объяснило, действительно ли женщинам (а следовательно, и Фабьенн) нравится улавливать намек на насилие (как это описывают Кундера и Жижек). Или же им нравятся сила и доминирование? Или это вообще не должно играть никакой роли? Фабьенн также хотела бы узнать, относится ли нынешняя молодежь к этому и правда иначе, чем она в свое время?
Тогда она воспринимала взгляд Кундеры на людей как отражение действительности и пыталась встроить его в свою жизнь — и в письма. Лето, проведенное с Кундерой, было также летом писем. В том году в лагере
Письма и книги Милана Кундеры делали ее счастливой. Они наполняли ее жизнь небывалым смыслом. Это было лето больших надежд. Лето, в котором почти не оставалось места скуке. Фабьенн тогда поняла, что события становятся значимыми, связываясь с мотивами и отношениями: поедание бутерброда и созерцание луны может стать значимым, если разделить этот момент с особыми людьми. Еще большее значение бутерброд и луна приобретут в том случае, если увязать их с «французской новой волной» в кинематографе, теориями справедливости или вопросом, почему названный по имени венгерского изобретателя Эрнё Рубика механический кубик был придуман одновременно в нескольких точках земного шара. Вместе люди и мысли могли сделать поедание бутерброда незабываемым. А как бы ощущался первый поцелуй, если наполнить его таким значением!
Благодаря Кундере Фабьенн также тогда осознала, что можно наблюдать, как устроены люди и в соответствии с какими паттернами они чувствуют, думают и действуют. То, что однажды у нее получится создать нечто подобное произведениям Кундеры, она и подумать не смела. Однако в какой-то степени описание паттернов и причинно-следственных связей в поведении людей стало ее профессией. Она философ, учится в докторантуре и почти дописала диссертацию. Философия Фабьенн заключается в предельно внимательном и в то же время обобщающем чтении — чтении мыслей при помощи философии и философии при помощи мыслей. Для Фабьенн не существует отношений без философии и философии без отношений.
Хотя в мыслях людей так много всего интересного, в последние годы Фабьенн стоит большого труда не заскучать во время разговоров. Зачастую она уже после нескольких фраз понимает, к чему клонит человек. Также ей очень тяжело слушать тех, кто говорит без цели или, напротив, хочет ее в чем-то убедить. И то и другое безумно скучно, а если Фабьенн в компании начинает скучать, она чувствует подавленность, словно в такой ситуации появляется трещина, через которую проглядывает бессмысленность ее существования. Фабьенн ни в коем случае нельзя терять интерес к чтению мыслей других людей. Однако иногда ей кажется, что стоит ей лишь немного измениться, и это произойдет.
Фабьенн наливает еще одну чашку кофе и смотрит на часы. Беттина и Каро опаздывают уже на два часа. Фабьенн приходит в голову фраза из книги Кундеры «Смешные любови», над которой она периодически размышляла все эти годы: «Ведь и радость присутствия любимого мужчины лучше всего ощущаешь в уединении»[28]. От этих слов ей всегда становилось больно. Они означают, что мы в любых отношениях в некоторой степени одиноки. Более того, другой человек, даже любимый, может действовать на нервы или надоедать. Все действительно так, и это ужасно. Тем не менее Фабьенн неожиданно для самой себя начинает светиться от счастья, едва услышав с улицы сигнал автомобиля, и радостно бежит к двери, чтобы встретить Каро и Беттину. Они обнимаются и сразу заводят разговор. Он длится до глубокой ночи, и Фабьенн лишь изредка приходится скучать.