Что известно реке
Шрифт:
Куда бы я ни посмотрела, всюду что-то мерцало. Золотые занавески ослепительно переливались в свете свечей, бумажные флажки с длинными лентами трепетали на прохладном ветерке, проникающем через открытые окна. В преддверии Нового года отель нарядился. Дядя провел нас через двери в обеденный зал, где официант показал нам наш украшенный серебром столик. Персидские ковры украшали плиточный пол, а столы были сервированы тончайший фарфором и лучшими столовыми приборами, а также в центре композиции стояли пышные букеты цветов. Эльвира
К нам присоединились еще несколько пар, причем дамы были в великолепных вечерних платьях из шелка и атласа, светящихся в мягком освещении, а мужчины — в отутюженных костюмах и сшитых на заказ пиджаках, темных и элегантных.
Мой дядя предстал в простом сером костюме с каменным лицом и поджатыми губами. Он даже не потрудился причесаться. Если бы я отчасти не боялась его, я бы сказала, что такой образ ему к лицу. Он выделялся на фоне слишком накрахмаленных мужчин, волосы которых были зачесаны назад и блестели от излишка геля. В застоявшемся воздухе витали ароматы дорогих духов, шампанского и сладких цветов.
— Это платье из House of Worth, — прошептала Эльвира, когда какая-то дама опустилась напротив меня. — Я бы поставила на него все свои сбережения.
— Ты не играешь в азартные игры, и у тебя точно нет денег, — прошептала я в ответ.
— Я послал телеграмму вашей матери, — вклинился дядя Рикардо. — Не за что.
Эльвира слегка покраснела и тихо произнесла gracias. Она быстро пришла в себя и сменила тему.
— Сеньор Маркес, расскажите мне о том, как вы провели время на Филах.
Я пнула кузину под столом, пока дядя буравил нас взглядом, полным ледяной ярости.
— О, дорогая, что я наделала? — спросила Эльвира, сморщившись. — Вопросы под запретом?
— Не упоминай о работе моего дяди— прошипела я.
— Все это время вы были на Филах? — спросил один из мужчин, что сидели за столом. У него был французский акцент. — Но там же ничего нет. Это священное старое место, где неоднократно проводились раскопки. Там нечего искать, несомненно.
Мой дядя пожал плечами.
— Все остальное было занято.
Мужчина понимающе кивнул, полностью поверив в равнодушие дяди Рикардо.
— Мне кажется прискорбным, что мои соотечественники не питают к вам уважения.
— Я и под руководством месье Масперо неплохо справляюсь, — без энтузиазма ответил дядя. Затем он повернулся ко мне и спросил. — Как тебе меню, Инез?
Я опустила взгляд и пробежалась по нескольким строчкам, мысленно переводя французский, у меня потекли слюнки. Первым делом подавали супы: грибной и луковый, следом свежий салат с добавлением запеченных овощей. С особым нетерпением я ждала главное блюдо — жареный ягненок под соусом из мятного желе с обжаренной в масле спаржей и толченым со сливками картофелем.
— Выглядит замечательно, — ответила я, прекрасно понимая, что он задал свой вопрос с целью перевести тему разговора. Когда подошел официант, мой дядя заказал вино для нас троих,
До конца ужина он больше ни с кем из нас не разговаривал.
Я не винила его за гнев, за расстройство от того, что я ему не доверяла. Считала его способным на убийство. Я сама была разочарована в себе из-за того, что поверила в ложь матери.
Если я сама не могла простить себя, то, конечно, понимала, почему он тоже не может этого сделать.
Но меня расстраивало то, что он до сих пор намерен отправить меня в Аргентину, лишая шанса все исправить. Какая-то часть меня понимала, что это раскаяние будет со мной до конца жизни.
***
Танцы начались вскоре после ужина, и, к нашему удивлению, мы с кузиной ни разу не испытывали недостатка в желающих с нами потанцевать. Когда часы приблизились к полуночи, меня вытащили на танцевальную площадку, и я закружилась в такт оркестру, исполняющему современные песни. Эльвира танцевала с высоким светловолосым джентльменом, который показался мне смутно знакомым. Несколько раз я теряла ее из виду, но в конце концов мы встретились у стола с закусками, заставленного бокалами с лимонадом и освежающим белым вином.
— Последний был скучным, — пожаловалась Эльвира, пробравшись ко мне через плотную компанию дам, столпившихся у танцевальной площадки. — Он наступил мне на ногу. Дважды.
— Мой последний партнер по танцу говорил исключительно по-голландски, — сказала я в знак солидарности. — Он принял тебя за мою близняшку.
Эльвира рассмеялась в промежутках между глотками лимонада.
— Это мы уже слышали, — ее взгляд скользнул по толпе. — Здесь так много иностранцев. По крайней мере, один американец говорил со мной высокомерно.
Я внимательно наблюдала за ней, и улыбка уже готова была раздвинуть мои губы.
— И как ты поступила?
Она пожала плечами.
— Я мило оскорбила его по-испански, а он решил, что я делаю ему комплимент.
Я рассмеялась.
— Это моя девочка.
Глаза Эльвиры распахнулись.
— Ну, наконец-то он появился.
С любопытством я повернулась и пробежалась по толпе глазами в поисках знакомой фигуры моего дяди с растрепанными темными волосами. Я нашла его сразу же в компании широкоплечего мужчины с каштановыми волосами и крепкими руками. Он был одет в черное с ног до головы, и ему это шло. Темный рыцарь с золотым сердцем.
Уит.
— Разве он не похож на человека, который мог бы одержать победу в драке? — ее голос приобрел мечтательный оттенок.
— Я не поощряю насилие, — сказала я, и мои слова прозвучали высокопарно.
Эльвира приподняла бровь.
В противоположном конце бального зала Уит отвернулся от моего дяди, его брови были напряженно сведены. Его голубые глаза скользили по залу, пока не остановились на мне. Возможно, мы были единственными двумя людьми в этом помещении. С решительной легкостью он двинулся сквозь толпу, не сводя с меня взгляда.