Что известно реке
Шрифт:
Уит как бы непринужденно повернул голову, но это не скрыло внезапного напряжения, сковавшего его челюсть.
— Думаешь, он из Компании? Той, что организует торги у Врат Торговцев?
— Мы подозреваем, что так и есть, — прошептал он мне на ухо. — Мы пытались придумать план, как разыскать твою мать, но твой дядя также хочет, чтобы я вернул кольцо.
В передней части бального зала оркестр сменил композицию, давая всем понять, что начался отсчет до полуночи.
— Почему мой дядя сказал тебе это сделать, когда мы уже нашли Клео— я оборвалась,
Я быстро скорректировала свои слова и продолжила более сдержанным тоном:
— Почему дядя хочет вернуть кольцо? Оно больше не требуется для ее поиска.
Не требуется, потому что у него есть я.
Уит молчал, сложив руки на груди.
— Тебе действительно не приходит в голову ни одной причины, по которой он хотел бы вернуть кольцо?
Интонация, с которой он произнес эти слова, заставила меня осознать заведомо очевидную вещь для моего дяди. Мистер Стерлинг мог использовать кольцо, чтобы самому разыскать гробницу Клеопатры. Если он был частью Компании, значит, у него была возможность найти Клеопатру. Если бы он нашел ее гробницу, какая бы судьба ее ждала? Позволил бы он ей остаться в Египте? Станут ли ее вещи украшением выставок в других странах? Мне не хотелось думать о вероятном исходе.
— Возможно, это уже не имеет значения, — медленно начала я. — Магия могла оставить на нем свой след. Ему не понадобиться кольцо, чтобы найти ее гробницу.
Он покачал головой.
— Вряд ли это случилось, потому что в таком случае он бы уже отправился на Филы. Магия оставляет след в зависимости от силы заклинания или, если она, черт возьми, хочет этого. Подумай, сколько людей могло уже коснуться кольца с тех пор, как были наложены чары. Их могли быть десятки, прежде чем кольцо оставили в гробнице.
— И затем мой отец, я и, наконец, мистер Стерлинг, — перечислила я. — И как же ты собираешься его вернуть? Это украшение не покидает его палец.
— У меня есть свои методы.
Дядя позаботился о том, чтобы мы с кузиной могли сесть на ближайший поезд до Александрии, но до этого я хотела хоть чем-то помочь после всего, что натворила. Папа доверил мне это кольцо, а мистер Стерлинг стянул его прямо с моего пальца.
— Позволь мне помочь.
Уит покачал головой.
— У меня есть знакомые в городе, которые могут мне помочь. Ты будешь только мешать, Инез. К тому же… ты уезжаешь.
— Я могла бы что-то сделать до этого, — сказала я в отчаянии. — Я устроила беспорядок и меня убивает, что разгребать его придется вам двоим, а меня здесь даже не будет.
Меня убивало, что я никогда не узнаю о судьбе папы. Я не хотела прекращать поиски. Но как я могла их продолжить, находясь на другом континенте?
Он не сводил с меня глаз, и меня поразило, насколько уставшим он выглядел. Глубокие тени омрачали кожу под его голубыми глазами.
— Ты ничем не сможешь помочь. Подумай об Эльвире. Будет ли справедливо провести последние дни здесь, забыв
Мой взгляд метнулся к богато украшенным часам в передней части бального зала.
— До полуночи осталось две минуты.
— Так и есть, — сказал он. — Это прощание.
Стрелки на часах скользили вперед.
— Еще минута, — вздохнула я.
Уит был мрачен и серьезен, пока все вокруг веселились и хлопали: джентльмены подкидывали шляпы, дамы махали в воздухе платками. Я оставалась совершенно неподвижной, пойманная в ловушку горящих глаз Уита. Он медленно наклонился вперед и прошептал:
— С Новым годом, Инез.
— Feliz ano nuevo97, Уит.
Вокруг нас поднялся оглушительный шум, он нежно прикоснулся губами к моей щеке. Затем выпрямился и растворился в беснующейся толпе.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Мы с Эльвирой шли обратно в наш номер, все еще ощущая вкус шампанского на языках и звоном музыки в ушах. С каждым новым шагом трещины в моем сердце становились глубже. Когда-нибудь мне придется собрать все кусочки воедино. Но этим вечером страдания были неизбежны.
Я никогда не увижу Уитфорда Хейса.
— Ты его поцеловала?
Я уставилась на нее.
— Ты же не собираешься допрашивать меня после того, как я выпила так много?
— Ты выглядишь очень грустной, — сказала она. — Я подумала, что причина в нем.
— Как я уже говорила, он женится, — я прочистила пересохшее горло. — Я могла бы спросить, подарила ли ты свой поцелуй какому-нибудь мужчине из тех, с которыми танцевала?
Ее щеки порозовели.
— Утром я буду пить чай на террасе с одним из них.
Мои брови взметнулись вверх.
— Тебе потребуется сопровождение.
— Ты же не серьезно, — сказала она.
— Эльвира.
Она деликатно пожала плечами.
— Мне это действительно необходимо? Я нахожусь в другой стране…
— В большинстве своем здесь преобладают англичане, у которых схожие правила этикета с высшим обществом Буэнос-Айреса. Многие из них посещают Аргентину по делам и ради отдыха.
Эльвира надула губы.
— Ты говоришь в точности, как твоя мать, — я замерла, а она тут же закрыла рот ладонью. — Моя мать. Я хотела сказать, моя мать. О, Инез, мне так жаль. Lo siento! — она потянулась к моей руке и сжала ее. — Ты простишь меня?
— Все в порядке, — сказала я, несмотря на внезапный кульбит, который совершил желудок. Ее слова были подобны пощечине. Я знала, что она сделала это не нарочно, но все равно было больно. — Я готова к тому, чтобы завершить эту ночь.
Мы ворвались в номер, наши платья помялись, волосы растрепались, мы были похожи на увядшие цветы. Эльвира опустилась на диван, широко зевая. Я бросила на нее насмешливый взгляд, доставая из волос шпильки, распуская свои дикие локоны, и старалась звучать доброжелательно.