Что известно реке
Шрифт:
Сейчас, когда я нашла себе занятие, мой разум успокоился.
У меня осталась только одна проблема.
Невыносимый мистер Хейс.
Мне нужно придумать, как ускользнуть от его внимания и выбраться из отеля. Чтобы провернуть нечто подобное, требовалось тщательно все спланировать. Времени на это не было.
Мягкий стук рассеял умиротворение раннего утра. Я оглянулась через плечо и нахмурилась. Запахнув халат поплотнее, под которым была ночная сорочка, я прошла сквозь номер и распахнула дверь перед мистером Хейсом и молодой женщиной. Он стоял у противоположной стены в позе, так похожую на вчерашнюю, что мне пришлось
— А вы ранняя пташка, — прокомментировал мужчина. — И выглядите очень соблазнительно в deshabillee42.
Румянец залил мои щеки, несмотря на все мои усилия казаться бесстрастной в отношении его возмутительного комплимента.
— Gracias, — сказала я. — И я не в неглиже.
Мистер Хейс изогнул бровь.
— Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.
— Вы хоть ложились?
Он усмехнулся.
— Я подремал пару часов, благодарю за заботу.
Я многозначительно посмотрела на молодую женщину, стоящую рядом с ним.
— Вы не собираетесь нас представить?
Он наклонил голову.
— Это Колетт. Она будет вашей горничной сегодня.
Она склонила голову и пробормотала:
— Bonjour, mademoiselle.43
Мой французский оставлял желать лучшего, но мне удалось ответить на ее приветствие.
— Рикардо заказал билет на поезд, отправление пять часов пополудни, — сказал Уит. — Ночь вы проведете в Александрии, а корабль до Аргентины отправляется завтра ранним утром. Он еще ищет сопровождающего, который будет с вами на протяжении всего пути, — уголки его рта глубоко запали, а в голубых глазах затаился веселый блеск. — Боюсь, больше не придется надевать черное и притворяться вдовой в трауре.
— Я смотрю, все решено, — сухо сказала я. — Хотя не было острой необходимости сообщать мне об этом столь ранним утром.
— Я же говорил вам, — произнес он, разглядывая свои ногти. — Ваша изобретательность была принята к сведению. Я не собираюсь больше рисковать.
Я схватилась за дверную ручку, упрямо сжав губы.
— Колетт поможет вам собраться, одеться и так далее, и тому подобное, — добавил мистер Хейс с огромным зевком.
Я приподняла бровь.
— Долгая ночка?
Улыбка исказила правую часть его лица, очаровательно поддельная. Вероятно, как и его совесть.
— Неужели вы не слышали о баре Шепарда? О нем ходят легенды. Сильнейшие мира сего собираются там, чтобы сплетничать, заключать сделки, манипулировать и предаваться пьянству, — мистер Хейс цинично усмехнулся. — Мой тип людей.
— Что за приключение! Раз уж вы упаковываете меня, как почтовое отправление, полагаю, мне не представится возможности увидеть все своими глазами.
— Юным леди там не место, — сказал он. — Из-за ранее упомянутых сплетен, сделок, манипуляций и пьянства. Очевидно, ваша чувствительная психика не выдержит такого уровня распутства.
Тонкая нотка сарказма в его тоне меня заинтриговала. Я открыла было рот, чтобы ответить, но он уже отвлекся на горничную. Колетт с любопытством посмотрела на меня, когда я пыталась
— Мне не требуется горничная, чтобы одеваться или помогать собирать вещи, — повторила я. — Зачем беспокоиться, если я не выйду из этого номера?
— Колетт останется, — сказал Хейс, а затем повернулся к девушке и быстро что-то заговорил по-французски. Звучало так, будто он декламировал стихи, и мне было стыдно от этой мысли.
— Вы свободно говорите по-французски, — с досадой произнесла я. — Ну естественно. Что вы сказали?
Мистер Хейс ухмыльнулся.
— Я просто предупредил ее о вашей склонности к коварству.
Колетт обошла меня, чтобы пройти внутрь. Я пропустила ее вперед, потому что не хотела ругаться в оживленном коридоре. Казалось, все в этом отеле встают ни свет ни заря. Гости влезали в наш разговор, вежливо извиняясь.
— А теперь ни с места, Оливера.
Как можно было так неформально общаться? Моя мама была бы в ужасе. Думаю, я была в ужасе.
— Я не довольна вашими полномочиями.
— Я знаю. Почему, по-вашему, я так поступаю? — он сунул руки глубоко в карманы, несомненно, планируя что-то раздражающее.
— Вы отвратительны.
Мистер Хейс рассмеялся, и я захлопнула дверь перед его носом.
Через секунду я вновь открыла дверь и отняла у него газету, просто чтобы позлить его. Он рассмеялся еще громче, когда я второй раз хлопнула дверью. К моменту, когда я вернулась в комнату, Колетт уже достала одно из моих дневных платьев. Она осмотрела его и кивнула, а затем встряхнула, разглаживая складки. Девушка держалась уверенно. Ее появление не было неожиданностью — дядя предупредил меня, — но, изучая ее теперь, я поняла, что подкупить ее будет сложно. Она показалась человеком, который серьезно относится к своей работе.
Похвально с ее стороны, но обременительно для меня.
Я собиралась в Хан эль-Халили, даже если придется угнать экипаж. Но сначала надо придумать, как улизнуть от Хейса и его пристального внимания. В его непринужденной улыбке я чувствовала, что он особенно наблюдателен, а также скрывает свою интуитивную способность к чтению людей. И как он ловко подметил мою способность уходить от щекотливых ситуаций. Колетт что-то бормотала себе под нос на французском, перебирая обувь.
— Merci44.
Она улыбнулась.
— De rien45.
Колетт затянула корсет на моей талии, а затем застегнула все пуговицы на платье. Она выбрала одно из моих любимых, идеальное для теплого климата и не настолько объемное, чтобы сковывать меня в движениях. Единственное, что мне в нем не нравилось — высокий воротник, от которого у меня зудела шея. Уже не впервые я мечтала о свободе движений, которую мужчинам предоставляли брюки. Мое платье было из льна нежнейшего голубого цвета, напоминающее хрупкие птичьи яйца. К нему прилагался схожий по стилю зонтик, оборчатый и пригодный только, чтобы прятаться от солнца. Колетт помогла мне зашнуровать кожаные ботинки, а затем усадила меня, чтобы начать работать над прической. Как всегда, эта процедура отняла большую часть утра. Кудри упрямо отказывались укладываться, и в конце концов Колетт остановилась на толстой косе, которую заплела на макушке.