Что известно реке
Шрифт:
— Мы стараемся находить предметы, с которыми мало взаимодействовали. Забытые вещи, хранящиеся на чердаках, и тому подобное, — сказал Уит. — Вот почему в воздухе витает старая магия. Чем дольше предметы находятся в лагере, тем больше магия с них выветривается.
Команда Элефантины также выполняла работу землекопов. Они расположились группой в пятидесяти футах от общежитий, окружив большую костровую яму. Лагерь раскинулся недалеко от места раскопок, всего в пятнадцати минутах ходьбы или вроде того, и располагался в пальмовой роще.
Уит
— Вот, это карта Филы, если ты хочешь осмотреться.
Я изучила ее, отметив размеры острова. Он оказался меньше, и я решила перерисовать ее в свой скетчбук. Я пошла в свою комнату, Уит отправился следом.
— Что ты делаешь?
— Я хотела перенести карту в свой скетчбук, — объяснила я. — Это не займет много времени.
Он подождал, пока я быстро перебирала свои вещи, а потом опустилась на один из ковриков в лагере, чтобы нарисовать остров. Когда я закончила, Уит встал позади, наблюдая за моей работой.
Я вошла в свою комнату и с удивлением обнаружила, что она куда просторнее, чем мне показалось на первый взгляд. Я могла удобно встать во весь рост, вытянув обе руки, и все равно не дотянулась бы не до одной стены.
Уит просунул голову в дверной проем.
— Ну что?
Я оглянулась через плечо.
— У меня есть идея.
Он настороженно посмотрел на меня.
— Я говорил тебе, что живу в страхе перед твоими идеями?
— Как грубо.
Но мысль оказалась успешной. Уит принес свернутый ковер для моей комнаты, горстку книг, которые могли бы послужить мне тумбочкой и одну миску для умывания.
— После того, как ты закончишь украшать комнату, я покажу тебе храм, — сказал Уит, расставляя все вещи на песчаном полу.
Украшение подразумевало разворачивание ковра: он покрывал весь пол моей комнаты, один конец заворачивался у стены из-за того, что был шире пространства. Я уже принесла дополнительный спальный мешок и постельное белье, а один член команды занес мои вещи внутрь. Уит протянул мне стопку книг, его рука коснулась моей, и я вздрогнула от электрического разряда, взметнувшегося вверх по моей кисти. Он сжал пальцы, когда я сложила книги рядом со спальным местом. Миска легла поверх литературы. Хотя помещение казалось темным, в моем распоряжении было достаточно свечей и спичек при необходимости.
Все в совокупности создавало уют.
Я вышла на улицу, где меня ждал Уит.
— Где твое спальное место?
Он указал на комнату прямо рядом с моей.
Мое тело наполнилось теплом.
— Ох.
Уит усмехнулся.
— Надеюсь, ты не храпишь.
— Я не знаю, — пробормотала я.
Он сжалился надо мной.
— Ты готова увидеть храм?
Я следовала за ним по пятам, повторяя каждый его шаг, когда он пересекал покрытую грязью землю острова. Находящийся по левую сторону храм выглядел огромным и солидным, отбрасывая на нас прохладную тень. Мы были просто муравьями
— Киоск Траяна; он был римским императором. Построен, предположительно, две тысячи лет назад, — сказал Уит. — Местные жители называют его “Ложе Фараона”.
— Он прекрасен.
— Его так и не достроили.
Я остановилась, горло сжалось.
— Но почему?
— Остается загадкой, — сказал Уит, щурясь от солнечного света. — Ты в порядке? Ты немного покраснела.
Я кивнула, но мне было не по себе. Острые покалывания захлестнули меня, сжимая ребра. Мне захотелось оттолкнуться от этого, будто бы на меня двигалась стена.
— Пошли дальше.
Уит послушался и повел меня дальше к передней части храма, где перед нами раскинулся широкий и открытый двор. Крытая колоннада опоясывала здание неправильной формы, а грубые камни, выложенные в виде пчелиных сот, тянулись от одного конца к другому. Первый пилон, своего рода ворота, возвышался над двором, частично закрывая голубое небо. Линии постройки были резкими и неумолимыми; я полагала, что так и должно быть, чтобы сохранить целостность с течением времени. За первым пилоном следовал еще один двор и очередные огромные ворота. Стены украшали рельефы египетских богов и богинь, детально проработанные и великолепные.
Мы были не первыми, добравшимися до сюда. Некоторые изображения и иероглифы были уничтожены, целые участки подверглись разрушениям. Это было трудно принять, на это было трудно смотреть, не испытывая острого чувства утраты.
Уит отследил мой взгляд, его рот стал похож на тонкую линию.
— Это заслуга римлян, когда они переделывали храм в христианскую церковь. Если присмотреться, можно заметить бригаду землекопов, что поцарапали стену, когда были здесь в тысяча восемьсот сорок первом году.
— Землекопы поцарапали стену? — я откинула голову, чтобы осмотреть внушительную стену и, конечно, несколько исследователей оставили на ней свой след. Неровные надписи возвышались над землей на высоте нескольких этажей. — Не понимаю, как они добрались до вершины? Почему бы не выцарапать свои имена и даты ближе к земле, на уровне глаз?
— Потому что во времена, когда они это делали, это и было на уровне глаз, — объяснил Уит. — Нижняя часть была полностью погребена в песках. Годы эрозии показали весь храм, но до тех пор уровень земли был выше и поэтому путешественники смогли процарапать известняк на вершине.
— Они были не единственными. Наполеон зафиксировал свое появление в тысяча семьсот девяносто девятом году, — раздался голос позади.
Я вздрогнула и обернулась: я не слышала тихие шаги дяди. Он стоял, уперев руки в бока и с кожаной сумкой, перекинутой через плечо. Из нее торчали рулоны карт.
— Дядя Рикардо, мистер Хейс проводит для меня экскурсию по храму.
— Правда? — мой дядя перевел внимание на мистера Хейса. — Ну и как успехи?
Уит покачал головой.
— Пока никак.