Что известно реке
Шрифт:
— Потому что он спас мне жизнь, Оливера.
— Что? — спросила я, забыв про шепот.
Уит бросил на меня раскаленный взгляд, быстро встал и пошел к выходу. Он отодвинул занавеску на дюйм и выглянул наружу. Через мгновение он отпустил ткань и вернулся на пол, настороженно смотря на меня.
— Я не уйду, пока ты не объяснишь, что произошло.
— Я могу заставить тебя уйти.
— Ты больше не прикоснешься ко мне.
Уит не сводил с меня глаз, его губы были плотно сжаты. Наконец, он заговорил негромко, каждое слово вырывалось из него будто бы против
— Это случилось сразу, как меня выгнали со службы. То, что я увидел… — его голос оборвался, и он вздрогнул. Помолчав немного, он начал заново. — Я опустился на самое дно, большую часть времени был пьян, чем трезв, и тем самым загнал себя в угол. Рикардо вытащил меня из этого и с тех пор поддерживает. Довольна?
Это была не полная история, но я узнала достаточно, чтобы понимать откуда исходит непоколебимая преданность Уита по отношению к моему дяде. Он был в долгу у дяди Рикардо.
Вместо ответа на его вопрос я произнесла:
— Поклянись мне, что не расскажешь моему дяде.
— Я не могу этого сделать.
— Дай мне хотя бы день.
— Зачем тебе еще один день?
— Уит.
— Мистер Хейс, — поправил он. — Я же просил тебя соблюдать этикет. Я не привык постоянно напоминать кому-то о правилах, и это начинает меня раздражать.
Я наклонилась вперед, и упираясь руками в пол, на коленях поползла к нему. Он оставался неподвижным, все такой же настороженный и бдительный. Наши лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга.
— Ты не можешь просто притвориться, что не чувствуешь этого. Того, что происходит между нами.
— Послушай, нет ничего—
Я поддалась вперед и прижалась губами к его губам. Потрясение заклокотало во мне. Уит не ответил на поцелуй, но и не отстранился. Мы замерли, и на какое-то мгновение я подумала, не потому ли это, что он не хочет разрывать этот контакт. Медленно, я целовала его губы, пока не почувствовала, как он незаметно смягчился. Я едва ощутила эту перемену, его губы расслабились под моими, с особой осторожностью он скользил по моим устам, затаив дыхание. Его язык коснулся моего, нежно. Я надавила сильнее— Уит напрягся, а затем отстранился.
Его дыхание было тяжелым, а голос хриплым.
— Как я уже говорил, сеньорита Оливера, — он сохранял спокойное и настороженное выражение лица. — Между нами ничего нет. И никогда не будет.
Я откинулась назад, тяжело дыша. Его вкус все еще ощущался во рту.
— Я женюсь.
Я моргнула.
— Что?
— Я помолвлен, — произнес он холодным голосом, крепко сжав кулаки на бедрах.
Слово упало между нами. Помолвлен.
Мои щеки запылали, когда я поднялась и бросилась к проему, отчаянно пытаясь создать расстояние между нами. Мили были предпочтительнее, но сейчас я бы согласилась и на свою комнату. Я совершила ужасную ошибку, как я могла быть настолько глупа, чтобы…
— Сеньорита Оливера, — прошептал он.
Я остановилась, держа в руках колючую ткань дверной занавески.
— Я сохраню ваш секрет
УИТ
Черт возьми.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Я забежала в свою комнату, сердце неровно стучало в груди. Я нахмурилась, вглядываясь в темноту. Свеча погасла, и только лунный свет освещал небольшое прямоугольное пространство. Я прошла вперед, моя кровь бурлила после случившегося. Уит был помолвлен. Он собирался жениться. Я не могла в это поверить, не хотела верить и представлять женщину, которую он однажды назовет женой.
В углу комнаты что-то пришло в движение.
Я замерла, крик застрял в горле. Голос прошептал, мягкий и знакомый. Голос, который, как мне казалось, я больше никогда не услышу. Слова дошли до меня тихим шепотом, настойчивый, но с едва уловимой ноткой паники, сквозящей в каждом слове. У меня мурашки побежали по рукам.
— Присядь, Инез.
У меня подкосились колени.
Я села на потертый ковер, ворс царапал кожу. Тень двинулась вперед, и очертания тела в темной одежде обрели четкость, когда мои глаза привыкли к темноте. Послышался звук чиркающей спички, затем вспыхнуло пламя, мерцающее и вздрагивающее.
Она спокойно зажгла свечу, но ее руки била мелкая дрожь. Занавесив штору, она опустилась рядом со мной. Я не могла понять, кого я вижу, хотя в глубине груди теплилась надежда. Медленно протянув руку вперед, она коснулась моей влажной щеки. Я и не знала, что плачу. Беззвучные слезы капали на мою одежду. Я поддалась вперед, и она крепко меня сжала руками. Мое тело неконтролируемо дрожало, и она едва слышно напевала, чтобы успокоить меня.
— Мама, — я отстранилась, быстро вытирая слезы рукавами. — Мамочка.
Ее запах окутал меня, такой знакомый, отчего к горлу подкатился всхлип.
— Шшшш, — прошипела она. — Все в порядке. Я здесь.
Я едва могла говорить.
— Я сплю?
Она поднесла указательный палец к губам. Я с усилием разобрала ее слова.
— Тише. Уитфорд чутко спит.
Я рассеяно моргнула, а потом обернулась назад, рассчитывая увидеть отца. Но она была одна. Я крепко сжала ее ладони, сердце осознало все раньше разума.
Моя мама была жива.
Жива.
Я словно снова оказалась в Ниле, плыла против течения, полностью потерянная. Не позволяя своим инстинктам направлять меня. Я потерла глаза, ресницы были влажными. Прошел почти год с тех пор, как я видела ее последний раз. Время оставило отпечаток на ее молодом лице. Новые морщины избороздили гладкую кожу над ее бровями. Я и забыла, как сильно мы похожи. Те же ореховые глаза, та же смуглая кожа в веснушках. Я была ее зеркальным отражением.
— Я не могу поверить—