Что известно реке
Шрифт:
У меня запершило в горле, и я сглотнула болезненный комок.
— Ты здесь. Живая. Все это время… — мой голос надломился. Второй шанс с моей семьей; я едва могла в это поверить. Не знаю, чем я заслужила такое необычайное чудо. — А где папа? Он тоже придет?
— Инез, — она зажмурилась и вытерла щеки подолом платья. — Его больше нет.
Я поднесла костяшки пальцев ко рту. Казалось, земля уходит у меня из-под ног. Я заплакала еще сильнее, даже когда услышала, что мама произнесла еще что-то. На какое-то мгновение мне показалось, что мир снова стал справедливым.
—
Мама погладила меня по щеке, ее прикосновение было нежным.
— Я тоже не думала, что увижу тебя снова. Я мечтала об этом, хотя была уверена, что это невозможно. Ты так выросла, hijita70.
Ее слова проникали в меня одно за другим. Она не думала, что увидит свою единственную дочь снова? Пыталась ли она сказать мне, что решила навсегда остаться в Египте? Поэтому она позволила мне поверить в собственную смерть?
— Я так по тебе скучала, — прошептала она. — Ты никогда не узнаешь насколько.
Моя печаль испарилась и что-то огненное запылало под кожей.
— Где ты была?
— Инез, — повторила мама, пытаясь коснуться меня, но я отстранилась.
— Где ты была? — прошептала я. — Все это время, где ты была?
— Инез—
Кровь кипела и бурлила в моих жилах.
— Почему ты не писала? Почему не вернулась домой?
— Я не могла, — сказала она. — Это было слишком рискованно. Я доверяю единицам, и я не могла гарантировать, что письмо дойдет до тебя нетронутым, — она убрала волосы с моего лица. — Я так волновалась за тебя. Меня убивала необходимость держаться от тебя на расстоянии.
— Слишком рискованно, — повторила я. — Писать собственно дочери? Я оплакивала тебя. Я все еще оплакиваю тебя.
Мама смиренно закрыла глаза.
— Я прошу тебя, не молчи.
Она вздохнула, и когда ее глаза вновь открылись, в них стояли беспокойство и страх.
— У нас мало времени, tesora71. Когда я увидела, что ты приехала, то решила, будто это мираж. Что ты делаешь в Египте?
— О чем ты? Я приехала, чтобы выяснить, что произошло.
— Я должна была это предвидеть, — ее лицо скривилось. — Lo siento. Я не знаю, сможешь ли ты простить меня. Но я не стала бы этого делать, не будь это так важно.
Она наконец-то сказала это.
— Постой-ка. Ты видела, как я приехала?
— Я разбила лагерь в укромном месте на Филах, далеко от храма, — она заколебалась. — Женщины помогли мне держаться подальше от любопытных глаз.
— Я не понимаю, — медленно произнесла я. — Все это время ты была на этом острове?
— Не все время, — она медлила. — Я пряталась.
Я крепче прижала ее к себе.
— Скрывалась? От… От дяди Рикардо?
Ее рот приоткрылся.
— Как ты узнала?
— Что узнала?
Она наклонилась вперед и обхватила мои щеки.
— Он сделал тебе больно, Инез?
Я покачала головой.
— Я
— Мое письмо? — она нахмурила брови. — Какое письмо?
— Которое ты так и не отправила месье Масперо. Я нашла его в номере отеля и прочла. Мама, почему ты боишься собственного брата?
Ее лицо побелело в полумраке моей комнаты.
— Инез, ты должна вернуться в Аргентину, por favor. Здесь слишком опасно.
— Да, мы вернемся вместе и—
— Нет, ты должна ехать без меня. Я не могу… Я не уеду, пока не закончу начатое.
— О чем ты? Расскажи, что происходит. Мне страшно с тех пор, как я прибыла в Египет. Дядя Рикардо навредил тебе? Он навредил папе?
Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Инез, твой дядя принимал участие в незаконной контрабанде египетских артефактов. Я пыталась остановить его, но у него слишком хорошие связи. Он стал другим, более отчаянным и… — ее голос надломился. — Он не тот брат, которого я знала всю свою жизнь. Он изменился, и я была тому свидетельницей, — ее лицо исказилось. — Я позволила этому случиться. Это моя вина.
В голове у меня все перевернулось. Я вспомнила, что Масперо опасался возвращения незаконных аукционов. Вероятно, они не только вернулись, но и сбыт стал массовым. Из глубины горла моей мамы вырвался негромкий звук и у нее стал такой виноватый вид, что у меня сжалось сердце.
— Как ты можешь такое говорить? — мягко спросила я. — Он взрослый человек.
Она отвернулась, ее грудь вздымалась и опускалась от частого взволнованного дыхания. Я никогда не видела ее такой расстроенной, всполошенной и нервной. Моя мама никогда не давала волю эмоциям, по крайней мере, пока воспитывала меня.
— Инез, когда я приезжаю в Египет, я—
Она зажмурилась.
— Я веду себя немного иначе и позволяю себе быть более свободной, чем в Буэнос-Айресе.
Я сразу же поняла, что она имеет в виду. Я вспомнила о более молодежных платьях, которые нашла в номере отеля. Я удивилась при виде их, обнаружив сторону моей мамы, которую никогда прежде не видела.
— Продолжай, — мягко подтолкнула я.
— Мы с твоим отцом позволили себе отвлечься, и меня затянуло в грандиозное приключение, — сказала она, поджав губы. — Я знала, что мой брат пересекает тонкую грань, но он убедил меня, что держит все под контролем и что он никогда не станет связываться с людьми, которые по слухам, занимаются незаконной деятельностью. Мне следовало быть внимательнее. Мне следовало больше разговаривать с ним, просить о помощи. Мы с твоим отцом не знали, как поступить, поэтому бездействовали.
Она подняла глаза и посмотрела на меня. Ее волосы свисали сальными прядями, обрамляя исхудавшее, узкое лицо.
— Я не знаю, смогу ли защитить тебя. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой, Инез.
— Я не оставлю тебя. Я не сделаю этого.
Мама закрыла глаза, смирившись.
— Почему мне не удается обуздать твое упрямство, я никогда не узнаю. Инез, это не Аргентина. Я позволяла тебе некоторую свободу, но здесь не позволю.
Я взяла ее за руку.
— Я думала, что потеряла тебя. Позволь мне помочь.