Что скрывает темнота...

Ан Тая

Давно уже вся мокрая, его несчастная спина нестерпимо чесалась под плотным жакетом, расставаться с которым юноша не спешил, несмотря на дискомфорт. Натруженные ладони саднило, они покраснели, и уже наметили посадочные площадки для новых мозолей. Он обреченно вздохнул, по очереди вытирая влажные руки о штаны, недовольно косясь через плечо назад.

Там, в нескольких метрах от него удобно расселись, расположившись на красных пеньках лоррх Меар и их вчерашний провожатый, занятые непринуждённой беседой. Причем последний ни на минуты не отрывал глаз от спины страдающего Ниля, и его назойливый острый взгляд мушиным укусом свербел у того

между лопаток.

— Вы уверены, — решил вдруг подать голос в его защиту старый ученый, — что это наилучший способ добычи необходимого нам минерала?

Ниль осторожно прислушался, чуть замедлившись.

— Несомненно! — Показалось, или в этом неприятно высоком голосе слышались восторженные нотки? — Как показала практика, иное воздействие может оказать негативное влияние на минерал. Красный палиатрис — очень редкое и капризное вещество. Поверьте, эти знания дались нам с большим трудом, и большими жертвами.

Ниль не удержался, полуобернувшись, и поймал прямой взгляд насмешливо прищуренных карих глаз, которые тут же ему подмигнули. Сегодня этот щеголь вырядился, как на парад.

Ниль не понял, что происходит, когда сегодня в несусветную рань, едва не свалился с кровати от громоподобного стука. Кое как разлепив глаза, и доплетясь до двери, он обнаружил за ней Диррка в элегантной светлой рубашке с блестящими запонками на длинных рукавах, таких же светлых штанах и с аккуратно заплетенными и уложенными в хвост волосами. С лучезарной, но от этого не менее хищной улыбкой, этот клыкастый жаворонок предложил им приводить себя в порядок и спускаться к завтраку, сразу после которого им предстояло приступать к главной цели их визита.

На завтрак были отвратительные хлебные палки со вкусом картона и, по ощущениям, не особо свежее ярко-желтое рыбное желе. Эти недавние гастрономические изыски до сих пор вызывали неприятные бурления где-то в районе желудка. Сразу после этого «праздника чревоугодия» они погрузились на гравиплатформу и отправились в лес. Здесь им и продемонстрировали заветный минерал — красный палиатрис. Нилю выдали ржавую пилу и кивнули на самый высокий пенек, добывай, мол. И тогда парень уверился точно, что над ними просто издевались. Но делать было нечего.

Юноша отвернулся, сжав челюсти, и со злостью продолжил остервенело пилить. Эти красные стекляшки он уже ненавидел. Ученый недоверчиво переводил взгляд со спины своего ученика на ухмыляющийся профиль соседа и обратно, явно недоумевая.

— Позвольте поинтересоваться, уважаемый? Отчего столь пристальное внимание у вас вызывает мой ученик, юноша Нилиан?

Белобрысый сопровождающий повернул голову, безмятежно щурясь на прокравшийся сквозь густую листву солнечный лучик.

— О, не стоит беспокойства… Данный молодой человек очень похож на одного моего бывшего … друга. — Он улыбнулся одними губами, возвращаясь к созерцанию спины молчаливо сопящего труженика. — Удивительное сходство, что никак не перестает меня удивлять.

Меар кивнул, вполне удовлетворенный объяснением.

— Ниль! — Негромко позвал он. — Я бы на твоем месте скинул свой жакет. Солнце скоро поднимется, и ты совсем запаришься.

— Спасибо, лоррх, — хрипло отозвался тот, убирая со лба мокрые волосы, — не стоит беспокойства.

— Может, вам помочь? — Подскочил Диррк, с готовностью делая пару шагов. Ниль недоверчиво обернулся.

— Пилить? — на всякий случай уточнил он.

Выражение лица белобрысого стало неописуемым.

— Или

раздеться, — проговорил он негромко, понизив голос.

Ниль скрипнул зубами, и резко отвернулся.

— Благодарю, не стоит! — Прошипел он сквозь зубы. Пила от внезапного усилия согнулась пополам, и отвалилась от хлипкой ручки, оцарапав его ладонь. Парень дернулся, бесшумно выругавшись, и потянулся в карман за платком, но его руку перехватили.

— Больно? — Ниль не успел ничего ответить.

Диррк в одно мгновение оказался рядом, без спроса прижимая его окровавленную конечность к своим губам. Ниль настолько опешил, что его хватило лишь на то, чтобы отрицательно качнуть головой. Расширенными от ужаса глазами он наблюдал, как беспардонный белобрысый провожатый мягко целует его ладонь, избавляя ее от выступивших капель крови, и уже через несколько секунд с милой улыбкой предлагает ему полюбоваться на нее, практически здоровую, с наполовину затянувшимся порезом.

— Через несколько дней, — прошептал Диррк, явно наслаждаясь произведенным эффектом, — состоится праздничный вечер в честь нашей гостьи. Думаю, там вам представится прекрасный шанс пообщаться. А я пока подыщу вам новую пилу. — Он подмигнул, вновь поднося чужую ладонь к своему лицу. На ее тыльной стороне еще остался небольшой подтек.

Ниль дернулся, с холодной обреченностью осознавая, что эрсиоррх гораздо сильнее, и беспомощно обернулся к ученому. Но тот, казалось, и не замечал происходящего, разглядывая особо крупные экземпляры красного палиатриса на противоположном краю поляны.

*

— Брат?

Значит, их трое?

— Положил глаз? Что ты имеешь ввиду?

Но Кири, даже не оборачиваясь, прервала начинающийся град из вопросов одним лаконичным:

— Потом.

Мы уже миновали знакомую арку и двигались вдоль домов и лужаек по той же аккуратно вымощенной улочке. Народу по сравнению с тем, что было здесь час назад, заметно прибавилось. Так что я поспешила послушно захлопнуть рот.

Пока я обсиживала кладбищенские камни, жители Каменного острова успели благополучно проснуться, и теперь спешили каждый по своим делам. Окна и двери домов, до этого наглухо закрытые, приветливо распахнулись навстречу новому дню. Здесь и там сновали деловитые женщины и мужчины, приветливо улыбаясь друг другу, обмениваясь приветствиями, и короткими новостями. Детей отчего-то не встречалось.

Торговцы расчехляли товары и выкладывали на деревянные придомовые прилавки разнообразные яства. Я заметила лавку с фруктами, и сладостями, одну с овощами, и одну с рыбой. Безмолвно болтаясь за непреклонной Кири, я чувствовала себя собачонкой на привязи, но никто, к моему удивлению, не обращал внимания на нашу странную процессию. Люди были заняты своими делами. И я ощутила незнакомое доселе чувство недоверчивой, робкой радости.

Никто не смотрел на меня исподлобья, бормоча ругательства, не плевал вслед, не замечала я и привычных недвусмысленных жестов в свой адрес. Что сказать, мне нравилось здесь все больше и больше. И, боже мой, что это за потрясающий запах?! Желудок жалобно проурчал, и я потянулась вслед за чудесным ароматом свежей выпечки. Кири тоже остановилась, с жалостью глядя в мои голодные глаза, и разжала захват, скептически скрестив руки на груди. Справа от нас располагалась небольшая хлебная лавка, на чьей витрине уютно блестели румяными боками свежие булочки. Я сглотнула, и сделал шаг вперед. — Кири?