Что такое Израиль
Шрифт:
Неби-Муса лежит к востоку от дороги, идущей вдоль долины Букеа, в Иудейской пустыне. Букеа – продольная складка на мятой и плешивой шкуре пустыни, неожиданно ровное место с лунным пейзажем. Чтобы посмотреть краем глаза на пустыню, если больше нет времени, нужно заехать в долину Букеа, к Неби-Муса. С асфальта сходить и съезжать можно только в субботу и праздник, потому что в будние дни вы рискуете попасть ненароком под артобстрел: Иудейская пустыня – место зимних учений армии.
Неби-Муса – перл этой безводной долины. Судя по грудам камней эпохи халколита, это место считалось святым испокон веков. Мусульмане уверены, будто здесь погребен Моисей, хотя в Библии говорится, что Моисей погребен неведомо где на горе Нево, к востоку от Иордана. Это расхождение объясняют тем,
Ее воздвиг победитель монголов, гроза крестоносцев, покоритель Кесарии, разоритель Арсуфа, мамлюкский султан Египта и Сирии Бейбарс. Он же ввел в обычай ежегодное паломничество – зияра – к святой гробнице Моисея. Десятки и сотни повозок устремлялись из Иерусалима, праздновались свадьбы, устраивались гулянья и семейные торжества – и все это в Пасху, когда в Иерусалиме собираются многочисленные христианские паломники. Бейбарс боялся, что однажды паломники захватят Иерусалим, и хотел иметь под руками мобилизованное мусульманское население. Ввести праздник не составляло труда, потому что мусульмане Святой земли, некогда принадлежавшие к христианской и иудейской вере, склонны были отмечать весенний праздник Пасхи, вплоть до обычая красить яйца. Зияра Неби-Муса длилась семь дней, а начиналась молебном на Храмовой горе.
В Пасху 1948 года этому продержавшемуся 700 лет обычаю пришел конец. Траур по эль-Хусейни убил радость весеннего праздника. Только в 1984 году, впервые за 35 лет, тысячи иерусалимцев выбрались на Пасху к Неби-Муса, гробнице Моисея, на которого, как и на Палестину, у иудеев нет монополии.
После смерти эль-Хусейни положение палестинцев стало и вовсе отчаянным. Даже поставив под ружье (дедовское кремневое) последнего необученного феллаха, они могли вывести на поле лишь несколько тысяч бойцов. Организованными военными полевыми частями – батальонами и бригадами – могли считаться только отряды эль-Каукджи, которые не шли ни в какое сравнение с бригадами Палмаха и Хаганы. Возможно, вся Палестина к западу от Иордана стала бы еврейской и судьбу Лифты и Кастеля разделили бы Наблус и Хеврон, но на помощь палестинцам пришел Арабский легион под командованием легендарного Глабба.
Глабб-паша, как звали на Востоке английского полковника сэра Джона Баггота Глабба, был слеплен из того же теста, что и Лоуренс Аравийский и Орд Уингейт, – англичанин и военный, подпавший под очарование Востока. Но Лоуренса в наши дни считают выдумщиком, а Глабб доказал свое военное мастерство в настоящих боях. Орд Уингейт встал на сторону евреев в палестинском конфликте и был первым наставником бойцов Палмаха. Глабб избрал арабов.
Сын английского генерала, полковник Глабб отличился в Первой мировой войне, а после войны ускользнул от скучной казарменной жизни на Ближний Восток. Он научился говорить по-арабски, верхом на верблюде пересек в одиночку пустыню между Палестиной и Междуречьем и в 1930 году получил важное задание от эмира Трансиордании, ставшее началом его карьеры.
В те годы оседлое население Восточного берега Иордана страдало от налетов воинственных бедуинских племен. Глабб был послан замирить бедуинов. Он пошел по необычному пути – вместо укрощения непокорных огнем и мечом избрал подход Макаренко. Он понял, что бедуины гордятся своей боевой доблестью, и сыграл на этом. Глабб создал отряды «разведчиков пустыни» (эль-бадрие), служба в которых стала высшей честью для бедуина. Он сколотил удальцов пустыни в дисциплинированные воинские части, и через два года налеты на города и села полностью прекратились, а свой боевой запал бедуины тратили в учениях и патрулировании под командой Глабба.
«Я замирил бедуинов, не посадив ни одного в тюрьму и не потратив ни одной пули», – говорил он о себе с гордостью. Бедуинские отряды и стали основой Арабского легиона. Президент Хаим Герцог писал: «Арабский легион под командой генерал-лейтенанта сэра Джона Баггота Глабб-паши, ветерана Первой мировой
В 1941 году, когда в Ираке вспыхнул прогерманский путч, Арабский легион шел в авангарде британской колонны на Багдад по безводным пустыням, штурмовал оазис Пальмиру и отличился при взятии Багдада. Бедуины Глабба ходили в длинных рубахах-джалабие, волосы заплетали в косу, и английские солдаты прозвали их «девчонками Глабба».
В израильских учебниках и пропагандистских изданиях всегда подчеркивается, что многие арабы сотрудничали с нацистской Германией. Это правда, но не вся. Действительно, некоторые арабские лидеры вроде муфтия Иерусалима хаджи эль-Хусейни делали ставку на Германию в борьбе с британскими колонизаторами. Но были и воины Арабского легиона, которые уничтожили германскую базу в Ираке и обезопасили Палестину.
В Ираке «девчонки Глабба» отличились в борьбе с прогерманскими повстанцами Фаузи эль-Каукджи. Прошло несколько лет, и в 1948 году Глабб и Каукджи невольно оказались союзниками. Получив приказ короля Абдаллы, Глабб пересек Иордан и пошел из Иерихона на Рамаллу трудным путем – «дорогой Иисуса Навина», как писал Глабб, склонный к библейским ссылкам, подобно Орду Уингейту. С ним шли и палестинцы, «кряжистые горцы Хеврона, похожие на наших шотландских горцев, упрямые, стойкие, хорошие воины» (Глабб).
Глабб берег своих солдат и не хотел бросать их в городские бои. Только под давлением короля он вошел в Иерусалим, но и там не пытался взять западную, еврейскую, часть города. Впрочем, в 1948 году арабские силы практически нигде не пересекали установленных ООН границ еврейского государства. Ави Шлаим, израильский историк «новой школы» из Оксфорда, показал в своей книге «Сговор на Иордане», что иорданский король заключил тайный договор с еврейским руководством: он обязался не покушаться на еврейские территории взамен на обещание не мешать присоединению оставшихся палестинских земель к его королевству. Не договорились лишь о том, какие земли останутся у палестинцев. Бен-Гурион хотел завоевать всю Палестину, а его правые оппоненты намеревались покорить и Трансиорданию.
Поэтому Арабскому легиону пришлось повоевать. Глабб пишет, что денег ему не давали, обещанные суммы из Ирака и Египта так и не поступили, боеприпасов не было. Когда он объяснял королю, что армия не может воевать без патронов, его упрекали в том, что он продался сионистам. Деньги, как всегда, решали почти всё: Голда Меир отправилась в Америку для сбора средств на войну и собрала 50 миллионов долларов. Это в три раза превышало годовой доход Саудовской Аравии от продажи нефти в 1947 году. В те годы у арабов не было нефтяных богатств, а то, что было, они не спешили потратить на палестинцев. (Военные бюджеты арабских стран того времени показывают, что у Израиля имелось куда больше денег. Бюджет Египта составлял 8 миллионов фунтов; Сирии – 2,5; Ливана – 1; Ирака – 6; Иордании – 7,5. Вовсе не все эти суммы предназначались для войны в Палестине.) В распоряжении Глабба не было и десятой части того, что привезла Голда Меир. Поэтому он стремился к перемирию с израильтянами. Не из пацифизма – в этом старого вояку не стоило упрекать – и не из трусости. Из-за нехватки боеприпасов и денег. Все же легион повоевал и в тяжелых боях удержал Латрун и высоты за Маале-ха-Хамиша, на пути к Рамалле. Поэтому крестьяне района Латрун – Ялу, Дейр-Аюба, Имваса (Эммауса), Бейт-Нубы – смогли прожить под сенью своих смоковниц на 19 лет дольше, чем жители ближней Абу-Шуши. Только в 1967 году, после Шестидневной войны, пришли армейские бульдозеры, смели их дома с лица земли и превратили окрестности в заповедник горного сельского хозяйства, названный парком Канады в честь пожертвовавшего на его создание канадского еврейства.