Что-то кроме магии
Шрифт:
Чья-то собака в лагере сонно взлаяла раза два и умолкла. Ветер шелестел высохшей травой, и это был единственный звук, нарушавший ночную тишину. Лампочка затрещала, вспыхнула напоследок и погасла.
Но темнота продержалась недолго: в то же мгновение из стены выплыла полупрозрачная человеческая фигура. Призрак остановился, точно раздумывал, в какую сторону направиться. Затем потек по ближайшему проходу, то и дело замедляя свое движение.
Скрылся, показался вновь, мелькнул в оконном проеме, опять пропал и возник уже в подземелье. Здесь он задержался.
* * *
— Прекрати немедленно, Пивз! Слышишь? Хватит безобразничать!
Моргана сердилась, топала ногами, но тщетно: полтергейст, не обращая на нее внимания и высунув от усердия кончик языка, методично запихивал в чернильницу декана дохлых мух. От этого занятия его отвлекло появление в кабинете Кровавого Барона.
— Ну как? — Пивз на всякий случай спрятал чернильницу за спину.
— В Даффусе никого нет. Все привидения покинули замок. Твои подозрения оправдались.
Пивз вполголоса выругался и, вытащив из-за спины чернильницу, досадливо отставил ее в сторону. Барон молча опустился в любимое кресло.
— Слушай, но ведь мы же предупреждали Квиринуса, чтобы он был начеку! И Северус предупреждал… Вот ведь жопа какая начинается, а!
— Значит, плохо предупреждали, — хмуро бросил Барон.
— Ты ему скажешь? — с несвойственной ей робостью спросила Моргана. Призрак ответил не сразу.
— Скажу. Хотя он непременно самолично захочет убедиться, что это Реддл. Да, никаких сомнений… Серая аура во всем Хогвартсе была только у него.
______________
[1] МакГонагалл и Дамблдор, будучи людьми образованными, используют для обозначения Философского камня более короткий алхимический термин.
Глава 48. Чужой почерк
— Ра-а-айни... Ох... Да-а...
Сивилла Трелони блаженствовала. Нет, два года назад тоже все было хорошо, но сегодня... То ли физический труд на него так подействовал, то ли удар по голове, но ее Квиринус стал неузнаваем.
Он первый попросил о встрече, осыпал ее комплиментами, признался, что страшно скучал — и вот они здесь, в маленькой гостинице на углу Косой и Лютного, на широченной двуспальной кровати в тихом номере «для романтических свиданий».
Простыня комом, подушки на полу — в самом деле соскучился! Чуть грубоват и временами будто легкий ступор на него находит, но то все мелочи, потому что хорошо, хорошо, хорошо-о-о!..
Сивилла благодарно потерлась носом о плечо лежащего рядом мужчины.
— Райни?
— М-м? — сонно откликнулся тот.
— Ты аб-со-лют-но феерический, знаешь?
Квиррелл довольно усмехнулся и заложил руки за голову, рассеянно разглядывая пухлых амурчиков на потолке. Трелони пристроилась у него на груди.
— А тебе в самом деле можно... — она хихикнула, — так активно двигаться? Голова
— Ты даже не представляешь, что мне теперь можно, — он снисходительно посмотрел на нее. — И что я теперь могу.
— Оу, это точно!
— Я не о том, — Квиринус щелкнул пальцами, и разбросанные подушки взлетели обратно на кровать. Короткое движение кистью — ваза с цветами взмыла над столом, повисела в воздухе и аккуратно опустилась на прежнее место.
— Невербальная беспалочковая! — ахнула Сивилла. — Когда ты успел этому обучиться?
Он самодовольно хмыкнул и ничего не ответил. Лишь выражение снисходительности стало совсем уж непомерным. Сивилла смутилась и отодвинулась.
— Давно хочу тебя спросить, — лениво заговорил Квиринус. — Ты в самом деле ничего не запоминаешь, когда пророчествуешь?
— Ничегошеньки, — помотала головой Трелони. — Представляешь, как обидно?
— И не пытаешься вспомнить?
— Что толку пытаться, если все равно не получится? — Сивилла пожала плечами и перекатилась на бок, кокетливо прикрыв бедра простыней. Но ее соблазняющий жест пропал даром: мужчина смотрел ей в глаза — пристально, серьезно, настойчиво.
— А если я тебе помогу?
Что-то сильно толкнуло ее в плечо, опрокинуло на спину и прижало к кровати. Руки и ноги стали словно чужие. Сивилла недоумевающе глянула на партнера, но тот не шевелился.
— Райни, я уже поняла, что ты великий волшебник. Отпусти.
— Вспоминай.
Непонятная тяжесть навалилась на грудь, стальной хваткой вцепилась в горло. Квиринус оставался неподвижен.
— Пус-сти... — Сивилла уже хрипела.
— Грядет тот, у кого хватит сил... Ну, как там дальше? — допытывался он, с неожиданным отвращением разглядывая ее побелевшее, искаженное судорогой лицо. — Вспоминай!
— Не пом...
Что-то произошло. Квиррелл вздрогнул, отвращение сменилось ужасом, и Трелони почувствовала, что давление исчезло.
— Ты с ума сошел?! — Она рывком села на кровати, потирая онемевшее горло. — Чуть не придушил!
— Сиби... уходи... — слова с трудом протискивались сквозь сжатые зубы. Он схватился за голову, сжался, как от удара. Сивилла растерянно смотрела на его худую спину, острые выступы позвоночника, впалый бугристый затылок. Пальцы, не доверяя глазам, коснулись бледной кожи, просвечивающей сквозь поредевшие пряди. Что за бред? Ведь совсем недавно под ее ладонями была густая шевелюра!
— Любимый... — губы вдруг пересохли. — Что с твоими волосами?
— Прости меня, — не оборачиваясь, пробормотал он. — Со мной теперь бывает... Лучше уходи.
— Слушай, а давай купим тебе шляпу? — воскликнула Сивилла. Она не умела долго бояться или горевать. — Или нет, я придумала кое-что получше. Сядь-ка.
Квиринус с трудом поднялся. Он казался совершенно измученным, но попытался улыбнуться. У всех свои странности, ей ли не знать это? Радуясь, что ее мужчина опять прежний, Трелони кое-как замоталась в простыню, нашарила в ворохе своей одежды волшебную палочку и вытянула откуда-то длинный широкий шарф.