Что-то кроме магии

Akana again

— С-с-северус-с-с!... — вырастает из него мертвящий призыв. — С-с-северус!

Нечем ответить, нечем дышать — все засыпал, погреб под собой иссушенный смех. Тьма наваливается, душит толстым одеялом, уже и смех остался по другую его сторону...

— Эй, Снейпочгук Большой Змей, — в клочья разрывая мрак, ворвался в тишину веселый молодой голос. — Одним махом семь троллей побивахом!

Тьма зашлась злобным шипением, заглушила его, но поздно, вдох сделан, и сейчас главное — не останавливаться, кромсать и крошить ее, выбираясь за эхом голоса вверх, к свету, к себе самому!

Холодный пот струйками

стекал по спине. Северус задыхался, без сил привалившись к спинке дивана.

— Ты ведь все равно сдашься, — равнодушно проговорил сидящий напротив. — Зря упрямишься.

Снейп устало закрыл глаза. Как ушел гость, он не слышал.

Глава 51. Семья Поппи Помфри

В дверь кабинета робко постучали. Мадам Помфри удивилась: школьников в Хогвартсе еще нет, ее подруга Помона Спраут заходит без стука, а больше никому в Больничном крыле делать вроде бы и нечего, мелкие недомогания взрослые маги в состоянии излечить самостоятельно.

— Войдите, — громко пригласила она, откладывая в сторону медицинский журнал, который до этого читала.

Дверь приоткрылась, и в кабинет, неуверенно переставляя ноги и придерживаясь за стену, вошла Сивилла Трелони. Обычно веселая и шумная, сейчас она больше всего походила на испуганную больную мышь.

— Сиби?! Что случилось? — Помфри подхватила визитершу под локоть, и вовремя: та едва не падала. — Садись.

— Мне лучше стоять... или лечь, — слабым голосом откликнулась Трелони.

Поппи удобнее перехватила ее под руку и нечаянно потянула на себя широкий рукав. Он скользнул вверх, обнажив на тонком запястье сизо-фиолетовые продолговатые синяки.

— Откуда это?

— Не знаю... — доковыляв до кушетки, Сивилла неуклюже, боком, опустилась на нее и подняла на целительницу заплаканные глаза: — Со мной что-то случилось, но я не помню что! И очень болит... — она приподнялась и что-то коротко прошептала ей на ухо. Та нахмурилась, заперла дверь и попросила пациентку перевернуться на живот.

Несколько минут спустя помрачневшая Помфри слушала Сивиллу, которая без сил вытянулась на спине. По ее словам выходило, что вчерашний день она провела вполне мирно: читала, потом прибиралась в комнатах, затем спустилась на обед в Главный зал, там встретилась с Квиринусом... Дальше в воспоминаниях прорицательницы зиял провал до самого сегодняшнего утра, которое началось для нее с сильной боли во всем теле и загадочных синяков на руках.

За годы работы школьным медиком Поппи повидала всякое, приходилось сталкиваться и с последствиями «Обливиэйта». И всегда этим заклинанием маскировали самые гнусные дела.

— Сегодня сделаю свечи с лекарством, они должны помочь. К вечеру передам тебе с домовиком. Сиби... конечно, это не мое дело, но лучше бы тебе с ним не встречаться какое-то время. А если он станет преследовать тебя, пригрози рассказать обо всем Дамблдору.

Трелони медленно повозила головой по подушке.

— Я не верю, что это он... Он никогда не был грубым. Он не мог со мной так поступить!

— Людям свойственно меняться, — печально заметила Помфри. — И далеко не всегда в лучшую сторону.

Сивилла попыталась что-то ответить, но слезы душили ее. Целительница вздохнула и отправилась за успокоительным.

Давно махнувшая

рукой на личную жизнь хозяйка Больничного крыла воспринимала Хогвартс как родной дом, а его обитатели заменили ей семью. К детям она относилась по-доброму, но не привязывалась, их было слишком много. Другое дело учителя: душевная подруга Помона, милейший Филиус, суховатая, но вполне дружелюбная Минерва, приятельницы Аврора и Септима... Отдельное место в сердце Поппи занимала молодежь — Трелони, Квиррелл и Снейп. Первых двух они с Помоной уже давно мысленно поженили и все никак не могли дождаться, когда мечты воплотятся в реальность. Последнего тоже пытались пристроить под женское крылышко, но без успеха. Как бы то ни было, дела этой троицы очень живо интересовали Помфри. Именно поэтому ее так расстроило то, что случилось с Сивиллой. Не зря опытному глазу колдомедика при первом же взгляде на Квиринуса показалось, что с ним что-то не так. Вот и доказательство! Но прежде, чем вызвать его на серьезную беседу, Помфри решила поделиться своими сомнениями с его ближайшим другом. Уж он-то должен заметить перемены, если они в самом деле есть.

К новому учебному году аптека целительницы нуждалась в пополнении запасов Бодроперцового, Костероста и других зелий, которые расходовались быстрее всего.

Предлог для визита был найден, но, к немалому огорчению Помфри, поговорить со слизеринским деканом не удалось: из-за его двери доносились голоса, там о чем-то ожесточенно спорили. Женщина прислушалась и многозначительно поджала губы: одним из спорщиков был Квиррелл.

В вестибюле замка нынешним вечером было оживленно: через два часа ожидалось прибытие Хогвартс-экспресса, затем традиционная церемония распределения и торжественный ужин. Филч во главе армии эльфов завершал последние приготовления и по привычке ворчал на преподавателей, которые, вместо того чтобы сидеть у себя или в учительской, ходили туда-сюда и мешали работать.

Поппи шла к выходу, погруженная в свои мысли, но ее отвлек случайно пойманный обрывок разговора:

— ...Не знаю, как он собирается преподавать, если начинает заикаться при малейшем волнении! Дети жестоки, его задразнят и не станут слушать.

Ну разумеется, кумушки Септима и Аврора. Возвращение в школу холостого мужчины не могло оставить их равнодушными.

— К счастью, он все такой же душка, — ворковала Вектор. — И даже шутит над своей болезнью.

Помфри подошла к учительницам.

— Извините, что вмешиваюсь, дамы. Септима, вы сказали, что он шутит над болезнью? Чем же он болен?

— Ну как же: нервное истощение на почве напряженной умственной деятельности, — охотно пояснила Аврора. — Ему целители прописали успокоительное, а оно сильно отдает чесноком, вот Квиринус и придумал, что опасается вампиров, которые якобы за ним гоняются! Он всегда был таким выдумщиком...

Помфри хотелось возразить, что за четыре десятка лет занятия медициной ей ни разу не встречалось успокоительное, пахнущее чесноком, но в последний момент она решила промолчать. Глупо трубить о своих подозрениях на весь Хогвартс. Если Дамблдор принял на работу человека, несмотря на все его странности, значит, это ему зачем-то нужно. С директором Поппи предпочитала общаться пореже и исключительно на хозяйственные темы — он в ее школьную семью не входил.