Чудо хождения по водам
Шрифт:
– Может быть, не здесь, а где-нибудь в комнатах, на кухне? – подала ассирийка голос. Обращаясь, разумеется, не к ней, а к В.
Естественно, В. уже думал об этом.
– Подождите меня здесь, – велел он им обеим сразу – и ассирийке, и жене.
Пронесся по всей квартире, представляя, куда бы мог бросить фотографию, но нет – фотография исчезла, словно здесь невидимо побывал таинственный фокусник и спрятал ее в своей волшебной шляпе.
Медленно волоча ноги – было ощущение, в этой пробежке по квартире исчерпал все силы, – В. выбрел в прихожую. Сил сообщить ассирийке, что не нашел фотографии, тоже не было, и он только развел руками.
Ассирийка,
– Это не случайность! Это закономерность. Мой опыт свидетельствует: где одна загадка, там даст знать себя и другая. А за другой может последовать и третья…
Типун вам на язык, сказал бы В., будь у него силы вести с ней разговор.
– Как найдете – тут же звоните мне, – подала ассирийка ему визитку.
Дверь за нею закрылась, и жена тут же, в прихожей, гневно обрушилась на него:
– Что такое у нас происходит, можешь мне объяснить?!
Как было можно не объяснить?! Даже если не ворочался язык.
Жена, начавшая его слушать с тревожным вниманием, сменившимся было испугом, с какого-то момента перестала выказывать и испуг, и прежнее внимание, она – так это и засквозило в ее заблестевших глазах, – лихорадочно, горячо возбудилась и лишь с нетерпением ждала, когда он закончит: ей самой было чем поделиться с ним, так из нее и рвалось.
– Вот и хорошо, что ничего у тебя с уфологами не получилось! – решительно воскликнула она, только В. смолк. – Совсем даже не нужно было к ним обращаться. Нам нужен мой гуру. Я в этом уверена. Он все разрешит. Он прозорливец. Он подскажет, нужно ли вообще искать эту фотографию. Он подскажет, голову на отсечение. И кроме того… у него такие знакомства, такие связи! Он, если что, их подключит. Я попрошу – я у него одна из лучших учениц была, он все сделает, чтобы помочь. Уверена.
– Почему ты так уверена? – спросил В.
Своим гуру жена называла длинногривого восточноскулого человека с коротко-модно подстриженной бородой, смоль которой была выразительно оттенена подступающей сединой. Восточноскулый был главой некоего общества со столь сложным названием, что В. никогда не мог произнести его правильно, при обществе существовала школа, обучавшая, как сообщалось в ее рекламе, таинству управления своей жизнью при помощи древнеиндийской мудрости. Вот эту школу года два назад жена В. и посещала. Какие-то дыхательные упражнения, какая-то гимнастика – стоя, сидя, лежа, – В. так по-настоящему и не разобрался, чем там занималась жена. Тогда, два года назад, та самая шлея, что временами попадала ей под хвост – и жена становилась к В. нетерпимой и безжалостной, словно запуталась у нее между ногами, и так, с этой запутавшейся шлеей, прожили не день-другой-третий и не недели даже, а месяцы. И не только с В. была безжалостной и нетерпимой, но, главное, стала такой и с детьми. А еще, случалось, заталкивалась куда-нибудь в укромный угол и втихую рыдала там. Вот эти ее тайные рыдания и пробили В. насквозь. Он же сам и потащил ее по струящимся релаксирующей музыкой белоснежным кабинетам психологической помощи, и ух какой многомудрой терминологией обогатился, а уж сколько денег из карманов высвистело! Но вот эта школа древней индусской мудрости, на которую, кстати, жена наскочила помимо него, как раз помогла ей по-настоящему. Пара-тройка недель – и снова та, прежняя, его, которую любил, завидовал, можно сказать, самому себе, внутренне гордился перед другими мужчинами, какая радость, что это она его жена, мать его детей…
– Почему я так уверена? – переспросила жена, прежде чем ответить на вопрос В. – Потому что
– Вот так прямо никому не отказывает? – усомнился В. – Это к нему каждый встречный-поперечный будет со своими просьбами лезть.
– А и лезут! – горячо ответствовала жена. – Нет, не всякий встречный-поперечный, конечно, – поспешила поправиться она. – Я имею в виду, кто учился у него, у кого с ним отношения… А ты что, что-то имеешь против?
Нет, В. ничего не имел против того, чтобы обратиться к ее гуру. Он был готов ухватиться за любую соломинку. Кто знает, вдруг этот гуру, так помогший со своей древнеиндусской мудростью жене, окажется как раз той соломинкой, которая не даст утопнуть?
– Звони, – сказал он. – Проси о встрече. Сможет встретиться немедленно – отлично. В двенадцать ночи – тоже нормально. И в два часа ночи нормально, и в три, и в четыре. Но уж не позже, чем завтра утром. Где только эта фотография? – вспомнил он.
– Ой, забудь ты о фотографии, – прервала его жена. – Все и без нее уладится. Уверена.
Возможно, ее уверенность была не более чем психотерапевтическим приемом. Но если и так, произнесенные слова рождали в ответ чувство спокойствия и отстранения – словно все, что происходило, происходило не с ним, во всяком случае, не по-настоящему, не всерьез.
Ведя этот разговор, они оставили между тем прихожую, переместились в комнату и, не сговариваясь, один за другим проследовали к распахнутому окну. Приближающийся с бесстрастной неотвратимостью закат уже укрощал дневной ад, с улицы явственно веяло раем подступающей ночной прохлады, и, как подсолнух следует своей головкой за солнцем, так неосознанно жаждала отрады рая и плоть.
– Забыл о фотографии, – ответил В. на требование жены. – Звони, – понукнул он ее. – Звони не откладывая. Прямо сейчас.
“Домой! Кому говорю, домой!” – звал на улице женский голос ребенка. “Еще пять минут! Пожалуйста!” – звеня на весь двор, отвечал женщине детский голос. Втиснутый в автомобильный мотор, табун лошадей прохрапел по двору вдоль дома. Продзинькал с сиплой хрипотцой велосипедный звонок. Заорал благим матом и смолк, как обрезанный, пьяный мужской голос. Вечерний город жил своей каждодневной обычной жизнью.
12
Восточноскулый гуру жены смог принять их только назавтра. И не с утра. А лишь после полудня, в час сорок пять дня. Вот с такой точностью: в два часа без четверти. Словно по записи к врачу. Пятнадцать минут – и следующий пациент, медсестра, выпишите рецепт, следующий, следующий! Впрочем, жена, сообщив В. о времени встречи, сочла необходимым добавить, что на самом деле гуру совсем не формалист, понадобится – перевернет все свое расписание вверх дном, полностью предоставит себя в твое распоряжение.
Утром на завод В. не поехал. Вчера дарованная ему директором по связям привилегия казалась чем-то бесстыдным, сегодня он воспользовался ею без раздумий. Невозможно было идти на работу, когда над головой раскачивался подвешенный бородачом дамоклов меч.
Жена у себя на работе отпросилась. Легко сказать – отпросилась. В. слышал, как ее начальник орал в трубке, чтобы она сей же миг вылетала на работу, а не вылетит на работу, то вылетит с нее, но жена все же вышла из этой схватки кролика и удава победителем. Спасибо тебе, благодарно обнял ее В., когда она закончила разговор. За что спасибо, сказала она, пожимая под его рукой плечами и глядя на него снизу вверх с горячей чувственной преданностью. Муж мне важнее всякой работы. Я выбираю мужа.