Чудо как предчувствие. Современные писатели о невероятном, простом, удивительном (сборник)

Степнова Марина Львовна

— А ты сразу поняла, что это он?

— Да. Нет. Не знаю. Я подумала, что это просто совпадение — кемпинг, девочка, мало ли таких историй из юности… Когда он сказал из Платонова «никто не смотрит на спящих людей, но только у них бывают настоящие любимые лица», я поняла, что это он. Что он помнил обо мне все эти годы. Что из-за той встречи полюбил Платонова.

— У тебя сейчас лицо, как будто ты та девочка, которая ждет… Может быть, у тебя два лица, одно для всех, другое для него?

— Да ну, не придумывай, я не такая сентиментальная. А как ты догадалась, что это я? Давай, колись, мисс Марпл.

— Да ничего такого, просто наблюдательность и знание

психологии, — скромно ответила Мартышон. — Ну, если ты просишь, я расскажу. Когда заиграла музыка, он так дернул ртом, я поняла, что эта музыка ему о чем-то говорит. Ну и все. Как в детективе. Кто включил музыку, тот и преступник. То есть та девушка в красном платье. …А как ты думаешь, когда он понял, что это ты? Я думаю, он сразу тебя узнал, поэтому и остался.

Мартышон вдруг замолчала, пораженная важной мыслью.

— Ты ведь перепутала его с Олегом, он поднял голову, и посмотрел на тебя вблизи, и узнал тебя. А если бы он был в обычной шапке? Ты бы не подошла. Он бы и не узнал, что это ты, та девочка в красном платье. Он бы просто отбуксировал нас на опушку и уехал. Вот же где чудо, самое настоящее чудо — что он был в шапке Деда Мороза! Это как будто в детективе, да? Шапка Деда Мороза — находится на видном месте как совершенно обыденный предмет, а на самом деле — улика.

Но Ирку, кажется, не слишком интересовали Мартышонские домыслы и спекуляции.

— А у тебя были какие-то последствия этой встречи? Ты искала его, ты изменилась, навсегда разочаровалась в любви, он хотя бы тебе снился?

— Я стала писать детективы, — фыркнула Ирка и превратила свое лицо в лицо для всех. — Смотри: я ведь ничего о нем не знала. Если бы я не хлопала глазами по сторонам, то могла бы заметить какую-то деталь, которая помогла бы его найти… Могла хотя бы номер машины запомнить! И я стала развивать в себе привычку в любой ситуации вычленять детали. Ну а когда начала писать, мне это пригодилось. В моей первой книге похожая история: случайная встреча и по деталям находят преступника. Ты разочарована, что я романтику превратила в преступление?

Если бы не та встреча, Ирка не стала бы королевой детективов?.. У Мартышона прямо мороз по коже. Вот как все в жизни может обернуться, сначала случается одно, а потом из этого выходит другое.

Эвакуатор приехал раньше, чем обещал. Бросились собираться, собирались долго, будто из отеля, в суете не заметили, что «Патриот» уехал. Сокрушались, что не поблагодарили как следует, даже телефон не записали. Пока взрослые собирались, Мартышон с Лёвочкой спали в мазде. И только когда все уселись в мазду, где стало невыносимо тесно, Мартышон проснулась и увидела — Ирки нет. Невероятно, но никто не всполошился. Кроме Олега, — ведь он совсем не знает этого человека, водителя «Патриота», что, если он похититель, маньяк? Олег даже порывался осмотреть следы на снегу, — может быть, Ирку тащили?.. Только флегматик может так долго не видеть, что мир не такой, каким он его представлял.

Мартышон плакала, не от горя или обиды. Как бы банально это ни звучало, точнее не скажешь: Мартышон плакала от избытка чувств, у нее было слишком много чувств, чтобы они не вылились слезами. А как Мартышону не плакать? Она хоть и делала вид, что не ждет, все-таки ждала чуда, пусть не с ней самой, с кем-то рядом. Но как знать, с кем произойдет чудо? Вокруг металась целая толпа, и ничто не намекало, что Ирку, именно ее, судьба уже высветила из всей толпы, сказала — ты! Можно считать, что Мартышон плакала из-за огромности мира и отсутствия в нем сценариста

или режиссера, который дал бы ей понять, что случится, с кем и когда. Ирка села в «Патриот» и уехала, словно та девочка с распахнутыми глазами двадцать пять лет назад.

Мы думаем: этого не может быть никогда, а это случается. Когда случилось, мы думаем: если уж это произошло, тогда абсолютно все может случиться… кроме, конечно, вот этого. А потом вот это случается, и так бесконечно.

Анна Матвеева

Чудо по Максу Фасмеру

Какое утешение, что на свете есть словари.

льюис кэрролл

Вчера в одной передаче посоветовали записывать каждый день то, что происходит — даже если не происходит ничего особенного. Записывать — и время от времени перечитывать. Человек из передачи обещал, что однажды из этих записей сложится «орнамент вашей жизни». Мне понравились и эта мысль, и сам человек: видно было, что на передачу он пришел не чтобы покрасоваться. Возможно, его туда долго заманивали.

Интересно было бы поговорить с таким человеком не в одностороннем порядке — когда выкрикиваешь что-то в ответ телевизору, — а сидя напротив, глядя в глаза.

Можно было бы написать ему письмо, но я, конечно, не стану. Мне кажется грубым беспокоить незнакомых людей.

Но записывать события дня попробую. Этот совет меня чем-то приободрил.

Сегодня у нас премьера мультика. Если верить описанию, в финале добро там побеждает зло после небольшой заминки. Зло перековывается, оставив про запас немного подлости, чтоб было о чем снимать продолжение. На такие мультики приходят целыми семьями, покупают попкорн ведрами и потом, естественно, оставляют его недоеденным в зале. Администратор Луняша (на самом деле она Марина, это я ее зову Луняшей — и за глаза, и за круглое бледное личико) забирает попкорн себе. Она и меня раньше пыталась угощать:

— Берите, Ирина Петровна!

Очень удивлялась, когда я отказывалась, а я удивлялась, почему она не понимает — ведь кто-то же ел этот попкорн, касался руками и так далее. Неужели пандемия ничему не научила Луняшу?

Кстати, вспоминать пандемию теперь неприлично, вы заметили? Все начинают прямо как-то ежиться и тут же переводят разговор на что-то более приемлемое.

— Ирина Петровна у нас брезгливая, — говорит Луняша, закидывая в рот горсть белых зерен, похожих на пенопласт. Она зовет меня по имени-отчеству с первого дня — я сдуру так представилась, и потом только узнала, что здесь все обращаются друг к другу по имени: как на бейджах. Даже пенсионеры — просто «Людмила», «Тамара» и «Валентин».

Народу сегодня тьма-тьмущая, даром что вторник. Любопытно, когда эти люди работают? И если они не работают, откуда у них деньги на то, чтобы ходить в кино и покупать попкорн ведрами (а потом оставлять его в зале почти нетронутым)?

В сквере напротив моего дома появился трехэтажный шкафчик для книгообмена. Сегодня утром там уже лежали первые книжки — две духовного содержания и «Как закалялась сталь». Я зачем-то пролистала «Сталь», а потом вернула на место. У нас дома было точно такое издание — «Классики и современники».