Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Чудо как предчувствие. Современные писатели о невероятном, простом, удивительном (сборник)
Шрифт:

Моя главная ошибка — в том, что я согласилась пересесть на другой рейс.

Мне не хватило места, чтобы погибнуть вместе с ними.

Так, всё.

Чуда не произошло.

Интересно, как Фасмер объясняет слово «чудо»?

«чудо мн. чудеса, чудесный, чудесить, чудной, чудный, укр. чудо, мн. чудеса, блр. чудо, др. — русск., ст. — слав. чоудо, род. п. чоудесе ?????, ????? (Клоц., Супр.), болг. чудо, сербохорв. чудо, мн. чуда, чудеса — то же, словен. cudo, род. п. cudesa, cudа „чудо“,

слвц. cud, польск. cud, в. — луж. cwodо „чудо“ (вероятно, с экспрессивной дифтонгизацией). Древняя основа на — еs-; предполагают связь по чередованию гласных и родство с греч. ????? „слава, честь“, разноступенная основа, как греч. ??????: ?????; сюда же греч. ?????? „славный“. Кроме того, сближают также с др. — инд. a-kutis ж. „умысел“, kavis м. „учитель, мудрец“; см. Бецценбергер, ВВ 27, 145; Траутман, GGA, 1911, 247; ВSW 132; И. Шмидт, Pluralb. 147; Мейе, et. 357; Бернекер I, 161. Сюда же чую, чуять, чуть, кудесник (см.). Позднецслав. штоудо „чудо“, польск. сud — то же испытали влияние начала слова чужой и близких (см.), и это цслав. слово нельзя сравнивать с греч. ???? „поднимаю“, нем. staunen „изумлять(ся)“, вопреки Бернекеру (IF 10, 155; см. Брандт, РФВ 25, 29). См. также юдо».

Во время Второй мировой войны Макс Фасмер жил в Берлине. Считал Гитлера антихристом и, чтобы не отвечать на нацистское приветствие, ходил на работу с двумя портфелями. Пытался помогать младшему брату Рихарду и матери, оставшимся в Ленинграде. Макс переправлял им деньги, и это сыграло трагическую роль в судьбе Рихарда. Его сочли немецким шпионом, арестовали, сослали. Он умер в лагере, не дожив до пятидесяти.

Рихард был довольно известным ученым-ориенталистом, нумизматом, хранителем коллекции восточных монет Эрмитажа.

Когда мы пересчитываем людей в залах, это похоже на «кино в кино».

Все без исключения поворачивают к нам головы, действие на экране тем временем не останавливается, секунды ускользают от зрителя. Порой это те самые секунды, ради которых режиссер и снимал весь фильм.

Фильм продолжается. И так же точно продолжается жизнь — в независимости от того, обращаем ли мы на нее внимание.

Моя мама без всякого уважения относилась к фотографиям — могла запросто отстричь ножницами того, кто «испортил снимок».

И вот сейчас я чувствую себя отрезанной от групповой семейной фотографии. Но не потому, что плохо вышла, моргнула или зевнула.

У меня очень много вопросов к тому, кто принял решение оставить меня жить дальше.

Точнее, у меня только один вопрос: зачем?

Рассказывала сегодня Кириллу про Фасмера. О том, как он ходил на работу с двумя портфелями и о том, как в его дом в Берлине попала фугасная бомба.

— А кто бомбил? — неожиданно заинтересовался Кирилл.

Я растерялась. Кто бомбил Берлин в 1945-м? Серьезно, Кирилл?

— Ну так, может, он все-таки ходил иногда с одним портфелем? Ладно, не делайте такое лицо, Ирина Петровна. Все было в порядке с вашим Фасмером.

На самом деле он сказал грубее.

Можно вспомнить моего доктора: когда он проникался симпатией к пациенту или родственнику пациента, то разговаривал исключительно матом. Это был знак доверия. А вот если человек

не нравился доктору, он вел себя с ним крайне сдержанно.

Когда в дом Фасмера в Берлине попала фугасная бомба, он прятался в убежище. Каждый раз возвращаясь из убежища, Фасмер проверял свои книги — любовно собранную библиотеку, необходимую для работы над его главным детищем, этимологическим словарем русского языка. О, эти сложные библиотеки специалистов… После смерти ученых наследники от этих библиотек чаще всего избавляются. Они имеют ценность только для таких же специалистов — да и то не всегда.

Фасмер с облегчением увидел, что книги всё так же стоят на полках — но когда приблизился к ним и протянул руку к ближайшему корешку, тома рассыпались в пыль.

Я рассказала Кириллу и об этом, он тоже ответил историей:

— У моей тетки в Орске затопило дом во время наводнения. Книги в шкафах набрали столько воды, что выдавили стекла и сломали полки.

Кирилл внезапно уволился. У меня был выходной, и мы не успели попрощаться. Номер телефона он мне не оставил.

Да и зачем мне его номер телефона.

У меня будет смена в новогоднюю ночь. Работаем я и Валентин. Ура.

Словарь Фасмера в оригинале состоит из трех томов. В русском переводе он вырос на целый том. Я листаю четвертую книгу, как гербарий, разглядываю слова, как орнамент. Меня успокаивает этот ритм, я хочу стать его частью.

Новогодние фильмы в этом году ничем не отличаются от прошлогодних. В супермаркете нашего торговика без остановки шпарит джингл беллз.

Приморозило, в уличном шкафу — пусто. Зима вступила в свои права, заявил Валентин.

В городе, где я жила раньше, вот там были настоящие зимы. Но об этом я не собираюсь рассказывать ни Валентину, ни кому-то еще.

Фасмер анализирует само слово, его происхождение, историю, связь со словами других языков. Понятие, которым обозначено слово, — это уже не к нему. Фасмер — этимолог, а не философ. Не стоит искать у него ответа на вопрос, что такое чудо — и вправе ли человек надеяться.

Обязано ли чудо быть непременно добрым, счастливым?

Это тоже не к Фасмеру.

Я довольно долго надеялась на чудо, которое любой другой человек счел бы кощунством. Понимала, что не смогу сама лишить себя жизни и надеялась, что смерть придет за мной, как за ребенком в детский сад. Скажет, ну давай уже собирайся, чего ты там копаешься?

Люди, которые знали меня раньше, люди из города настоящих зим, задавали немые вопросы: как же ты можешь жить после такого?

Они были как бы разочарованы мной, все эти прекрасные люди.

Они не удивились бы, если бы я наложила на себя руки.

Но я, как только задумывалась об этом, сразу же слышала тихое «Ирк». Будто кто-то чиркал спичкой — и в полном мраке вспыхивал слабый огонек.

Есть малюсенький шанс на то, что все они — муж, мама, дочь и сын — в одном месте. А я, уйдя по собственной воле, окажусь в другом.

Той, второй разлуки мне будет точно не перенести.

Наша работа — как чистилище. Надолго здесь задерживаются только те, кто сам не знает, куда хочет попасть.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 7

Сапфир Олег
7. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 7

Последний реанорец. Том III

Павлов Вел
2. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.25
рейтинг книги
Последний реанорец. Том III

Мое ускорение

Иванов Дмитрий
5. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.33
рейтинг книги
Мое ускорение

Отмороженный 9.0

Гарцевич Евгений Александрович
9. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 9.0

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

Камень. Книга вторая

Минин Станислав
2. Камень
Фантастика:
фэнтези
8.52
рейтинг книги
Камень. Книга вторая

Предопределение

Осадчук Алексей Витальевич
9. Последняя жизнь
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Предопределение

Убийца

Бубела Олег Николаевич
3. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.26
рейтинг книги
Убийца

Печать мастера

Лисина Александра
6. Гибрид
Фантастика:
попаданцы
технофэнтези
аниме
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Печать мастера

Двойник Короля

Скабер Артемий
1. Двойник Короля
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Двойник Короля

На границе империй. Том 10. Часть 7

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 7

Страж Кодекса. Книга V

Романов Илья Николаевич
5. КО: Страж Кодекса
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Страж Кодекса. Книга V

Кадет Морозов

Шелег Дмитрий Витальевич
4. Живой лёд
Фантастика:
боевая фантастика
5.72
рейтинг книги
Кадет Морозов

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога