Чума вашему дому
Шрифт:
— Наверно, потому, что ты не знаешь, как это. Чувствовать себя королевой, у которой на службе фей.
— Возможно. Не скучай.
Он пошел на кухню, а я снова проводила взглядом его задницу. Она и так была великолепна, а уж в камуфляжных штанах… Черт, если крепкие, мускулистые мужские попы были моим фетишем, то одетые в камуфляж… вообще конским возбудителем. Лучше не смотреть, а то действительно без ужина останемся. И совсем никуда не смотреть. Пусть идет и готовит. А я буду лежать голая на волчьей шкуре, пить вино под тихую музыку и любоваться на огонь в камине. Чувствуя себя
Пряники из перевернувшегося грузовика продолжали сыпаться. До слез красивое место, никого вокруг, уютный дом. Мужчина, который страшно нравится. Во всех смыслах нравится. Да еще и готовить умеет! А впереди ночь, и хотя утром у меня стопудово будет походка «тридцать лет в кавалерии» и прочие прелести неумеренности, которые гинекологи называют «эксцесс», но… это завтра. А сегодня…
Может, вселенная решила вознаградить меня за то, что не поддалась соблазну и не переспала с Вальтером? Вряд ли, это было бы как-то очень уж… прямолинейно и назидательно. Да и жизненный опыт подсказывал: радоваться можно и нужно, а вот расслабляться не стоит. Как бы ярко ни светило солнце, все равно рано или поздно пойдет дождь.
Впрочем, долго разлагаться в счастливом блаженстве не получилось. Уже после второго глотка встроенный венеролог намекнул, что наверняка на этой шкуре до меня кто только не лежал. И не только лежал. Я отогнала коллегу пинком. Если и была тут зараза нашего профиля, что сомнительно, все равно в отсутствие питательной среды давно сдохла. К тому же подцепить ее контактно-бытовым путем, вопреки мифам, не так уж и легко. Проще, конечно, чем забеременеть от полотенца, но все равно пришлось бы постараться.
Венеролог с ворчанием ушел, но смуту оставил. Не явную, а такую… на грани киселя. И это было странно. Потому что хоть ревность меня порой и посещала, но уж точно не направленная в прошлое. Какой смысл страдать из-за того, что уже произошло? Думать стоит лишь о настоящем и будущем. Да и в настоящем я особо не переживала. Может, потому, что ни один мужчина, кроме Стаса, не был мне настолько дорог, чтобы волноваться из-за гипотетических измен?
Нет, меня абсолютно не напрягали женщины из прошлого Артема, хотя я не сомневалась, что их было не меньше, чем мужчин у меня. И две несостоявшиеся невесты совершенно не беспокоили. Но вот одна… похожая на трясогузку. Я ее видела, а это совсем не то же самое, что какие-то абстрактные девицы. И еще потому, что он встречается с ней почти каждый день. Вот и мостик из прошлого в настоящее.
Так, стоп! Прекращай маяться фигней, овца!
К счастью, в этот момент появился Артем с подносом. Постелил на шкуру салфетку, поставил на нее блюдо с запеченным мясом и крохотными картошинами в специях, тарелку с овощами и зеленью. Мясо с картошкой на ночь? Плевать, сегодня все сгорит.
— Тома, ты хоть в полотенце завернись, а? — попросил он, проведя пальцем по моему бедру. — Я знаю, секс и еда близко стоят в плане удовольствия, но все же предпочитаю разделять. Сначала котлеты, потом мухи. А тут такая натура рядом. Отвлекает.
— А не трудно будет мух на полный желудок ловить? — ехидно заметила я из ванной, вытаскивая из
— А мы не сразу. Или ты торопишься? Меня, конечно, восхищает твоя ненасытность, но я все-таки уже не юноша, готовый двадцать пять часов в сутки. Хотя жаль.
А древние римляне были не дураки, придумав возлежать на пирах. Или греки? Неважно. До чего здорово вот так развалиться на шкуре у огня, совершенно невоспитанно таскать картошины и куски мяса с блюда прямо руками, запивать вином. Разговаривать. О чем угодно — вообще неважно, о чем.
— Скажи, а почему вы занялись именно онкологией? Ну, фонд?
Наевшись до отвала, мы отодвинули блюдо в сторону и улеглись валетом. Я пристроила голову Артему на колени и почесывала большим пальцем ноги у него за ухом.
— Ну как тебе сказать? Чаще всего бывает какая-то личная причина. У нашей Галки был детский лейкоз, но ей повезло, вытащили.
— У Галки? — я почувствовала, как загорелись уши. — Которая твоя секретарша?
— Ну да. Она моя двоюродная сестра.
— Фейспалм! — простонала я, скатившись лицом в шкуру. Да нет, блин, двойной фейспалм! — Помнишь, тогда, в Юсуповском? В гардеробе? Она влезла передо мной без очереди, а я сказала: не торопитесь, девушка, всё равно все умрем. Я так часто всяким наглым говорю. Если б я знала…
— Если б знала, наверняка бы не сказала, правда? — Артем положил руку мне на спину. — А то, что она наглая… Ну да, есть такое. С ней носились, как с писаной торбой, вот и выросла в уверенности, что все дозволено. Томка, признайся, — рука сползла ниже. — Ты же думала, что она моя любовница, так?
— Вот и поэтому тоже фейспалм, — пахнущая пылью волчья шерсть залезла в нос, и я чихнула. — Точно!
— Ну я же сказал, что у меня никого нет. Кстати, довольно давно.
— Я услышала. Сейчас нет, — повернувшись, я укусила его за колено. — Но мало ли раньше. Откуда мне было знать, что это твоя сестра. Она так душевно висела у тебя на локте. И потом смотрела на меня, как будто загрызть готова. Когда я к вам в офис приехала.
— Еще бы. Она злопамятная, как слон. Но вообще девка хорошая, хотя и избалованная. Не бери в голову.
Интересно, с Люкой тоже носились, как с писаной торбой, но она не стала наглой и избалованной. Хотя… кто носился-то? Бабушка в основном. Родители сидели беспомощными кульками и тихо страдали.
— Кстати… — Артем пробрался под полотенце и ущипнул меня за попу. — Знаешь, у каждого свои тараканы. Тебя пациенты не возбуждают, а я бы не стал спать с секретаршей. Как-то очень пошло. А если бы с какой-то дури и случилось, уж точно не оставил бы ее на работе. Золотой парашют — и извини, на выход.
— Жестко, — хмыкнула я. — Ты не устоял, а ее за дверь?
— Может быть, и жестко. Учителя хорошие были. Чувства других людей интересуют меня ровно настолько, насколько интересуют сами люди. Поэтому лучше с секретаршами не спать. И вообще избегать ситуаций, которые могут причинить другим боль. Правда, это далеко не всегда получается.
«Хотел тебе позвонить, пригласить куда-нибудь. Но… понял, что просто так не получится. Или всерьез, или никак. И не мог решить, надо мне это или нет».