Чужая невеста, или Поцелуй Дракона
Шрифт:
– Весомое заявление, - лорд скептически выгнул бровь.
– Каким образом вы это определили?
– Увидела своими глазами.
– Как?
– нетерпеливо уточнило он.
– Нырнула, как еще?
– Позвольте узнать, зачем вы ныряли? И как, если не секрет, смогли доплыть до самого дна?
– Это сейчас важно? Слушайте, если не верите мне, то отведите к Хранителю, он-то умеет определять ложь и не станет сомневаться в моих словах. Я нырнула, увидела открытый глаз вашего дракона, примчалась сюда. Остальное к делу не относится.
Свейн вдруг ухмыльнулся. Обведя взглядом медленно приходящую в движение улицу,
– Я передам, - коротко ответил.
– Отправляйтесь домой, леди Фолис, и постарайтесь не распространять данную информацию, дабы не сеять панику.
– И не собиралась.
– Поезжайте домой, - бросил напоследок лорд и умчался в неизвестном направлении.
Меня упрашивать дважды не пришлось. Еще тянуло самой побеседовать с Хранителем, чтобы донести до него важную информацию, а не полагаться… Да кого я обманывала?! Мне хотелось увидеть его. Мысли то и дело обращались к Роуэну, невзирая на чудовищное предложение стать его любовницей и ужас происходящих событий. Прочно засел в голове. Он словно загипнотизировал. Всплывал в самый неподходящий момент, напоминал о себе, даже не присутствуя рядом. Следовало решать эту проблему. Притом как можно скорее.
Коляска снова пришла в движение. Я недовольно поджимала губы, пытаясь думать о чем-то важном, а не об одном любвеобильном лорде с чертовски привлекательной улыбкой и глазами, от одного взгляда в которые захватывало дух.
– Приехали.
– А?
– Приехали, говорю!
Я посмотрела на закрытые ворота дома Вемунда, и красочные воспоминания о Роуэне развеялись, словно дымка по ветру. Прав старый лорд, нельзя влюбляться в Хранителя.
А кто сказал, что я влюбляюсь?! Каждой девушке присуща доля романтизма, и я не отличалась от остальных. Мысли о привлекательном мужчине еще ничего не значили. Уже и помечтать нельзя?!
Мотнув головой, я расплатилась с возницей, уверенной походкой направилась к воротам и замедлилась, почувствовав чужой взгляд. Обернулась. Не увидела никого подозрительного и поспешила в дом.
– Я говорил не выходить без охраны!
– Не вам ли прописан постельный режим?
– отозвалась я в том же тоне, с вызовом посмотрев на стоявшего на втором этаже мужчину.
– Я здоров, как Талерийский жеребец! Девочка, мои слова - не шутка. На тебя объявлена охота.
– А Талерийские жеребцы тоже кашляют кровью?
– едва не уперла я руки в бока, но скосила взгляд на притихшего у входной двери Нортона, вечно снующего неподалеку дворецкого Горлэя, и решила не вести себя, подобно торговке на рынке.
Сняла легкую накидку, передала ему. Поблагодарив, направилась к лестнице, чтобы в более спокойной обстановке поговорить с упрямым стариком, вставшим с постели раньше времени.
О, как он упирался! Это был настоящий бой не на жизнь, а на смерть. Вемунд наступал, я отвечала. Теперь даже отдаленно не боялась его и видела в лорде лишь мужчину, который нуждался не просто в заботе, но и в поддержке, однако отчаянно отрицал это. Его следовало контролировать. Ему приходилось указывать, как поступать нельзя. А еще оказалось, что нужно этого упрямца заставлять пить лекарства и вдыхать пары свежеприготовленного отвара морской травы с невероятно сложным названием. По итогу, одержав победу, я уложила его в постель и вышла в коридор, где встретила одиноко стоявшую Аманду.
– Снова подслушивала?
Девочка
– Ну, иди ко мне.
Качнувшись навстречу, она отступила. Шмыгнула носом, бросилась прочь и вскоре хлопнула дверью своей комнаты.
И почему так сложно с детьми? Она вроде бы открылась, поделилась своими проблемами, но сейчас снова отгородилась и спряталась. И разум говорил, что не стоит обращать внимания. Малышка - не моя забота. Меня здесь вообще вскоре не будет. Но что-то другое, то ли сочувствие, то ли глупость, подтолкнули идти за ней, заглянуть в комнату, подойти к кровати и сесть на край.
– Позволишь?
– спросила коротко и, не дождавшись ничего в ответ, забралась прямо в одежде к девочке под одеяло.
Обняла сзади. Притянула к себе. Зарылась носом в волосы и обняла крепче, словно обернула в непробиваемый кокон, так и не сказав ни слова. Иногда они не нужны. Порой лучшим лекарством становится присутствие рядом в момент, когда мир вроде бы повернулся к тебе спиной и впереди все выглядит совсем не радужным.
Я не заметила, как уснула, а проснулась и не обнаружила Амалию рядом. Она нашлась на улице. Сидела с забавными хвостиками в лучах утреннего солнца и увлеченно рисовала красками картину. Вокруг пестрели зеленью коротко подстриженный газон и густые кусты, растянувшиеся вдоль забора.
– Давно не видел ее такой, - встал слева от меня Вемунд.
– Со смерти матери.
– Хороший знак.
Горлэй загадочно улыбнулся.
– Идем.
– Куда?
– последовала я за мужчиной, оставляя позади занятую делом Амалию.
– Сегодня мы отправляемся на утес Памяти. И без возражений!
– добавил он, едва я открыла рот, собираясь напомнить о его состоянии.
– Но сперва процедуры!
– все же внесла свое условие.
Он прав, лучше не откладывать важную поездку. Ему нужно попрощаться с невесткой, а мне поговорить с духом матери и выяснить для себя важные моменты. Я даже согласилась ехать верхом в дамском седле. Что не сделаешь ради достижения цели?
Вот только все пошло наперекосяк. Мы даже не добрались до окраины города, как услышали холодящие душу крики, а затем увидели огромную волну, накрывшую столицу. Она не смела дома и всех жителей Ричмонда. Ударилась о невидимый купол, отступила, словно попробовав город на вкус, но не сумев разгрызть панцирь. Нападение повторилось. Я забыла, как дышать. Смотрела во все глаза, как над нами разбушевалась вода, то наступая высокой синей стеной, то исчезая.
Мне это не снится?
Словно из ниоткуда появились жандармы. Они начали оттеснять таких же зевак, как мы. Просили отправляться в свои дома и не паниковать. Но как можно?
Я не могла даже сдвинуться с места. Страх приковал меня к седлу, сделал пальцы, удерживающие поводья, непослушными. Из груди рвался крик. Каждый раз, когда мощная волна билась о купол, я вздрагивала и чувствовала, как быстро седею.
Впервые довелось оказаться в роли крохотной песчинки, не способной бороться за свою жизнь. Бесполезно! Стихия, подобно проголодавшемуся зверю, рвалась к нам, набегала и обрушивалась сверху, заставляя сердце замирать от ужаса.
Пятки щекотало от желания бежать. Броситься куда-нибудь, помчаться галопом, обогнать саму волну, выбраться на спасительный берег и скакать, пока хватит моих и лошадиных сил.