Чужая осень (сборник)
Шрифт:
— Прошу вас, садитесь, — Витька не скрывал, что не переносит блатных замашек, и телохранители, плотно расположившиеся за его спиной, никак не напоминали уголовников, бывшие профессиональные спортсмены-любители, сразу видно.
— Вы уж простите этих ребят, воспитание у них хуже некуда, — паясничал Витька Колотовкин, выпускник Военно-медицинской академии, предпочитающий травить людей не лекарствами, а более действенным способом, — но, как говорили древние римляне, фортуна нон пенис, а они были люди наблюдательные.
Не знаю, что привело Витьку в этот бизнес, наверное, были какие-то причины, но то, что он — оборотень поганый, это точно. У меня тоже дело, но я им
— Спасибо за приглашение, — отвечаю на приветствие Колотовкина, механически контролирую время на часах с кукушкой, висящих на стене с ободранными обоями, но не сажусь. — Виктор, вы сами понимаете, что наша встреча важна не только для меня. Уверен, что вы располагаете информацией о нашем бизнесе и понимаете, что пустяками мне заниматься некогда. Последние события доказали, что вам что-то не понравилось в нашем поведении. Я готов выслушать претензии и, если необходимо, выплатить компенсацию, естественно, в разумных пределах.
Только так, и не иначе. Пусть видят, мы готовы на все, лишь бы тихо-мирно продолжать свое дело. Вот сейчас Витька и попробует заполучить всю нашу компанию под свое крыло. Для руководителя транзитной группы не такое плохое приобретение. Жаль только, что в мои планы не входит работать под руководством без пяти минут доктора наук.
— Мои претензии вы знаете, канал «Солнышко» был куплен по моей просьбе, но товар пропал. За него придется заплатить, это шестьсот тысяч — раз…
— Извините, — твердо сказал я, — канал принадлежит мне и вы у меня его не покупали.
— Меня предупреждали о вашей несговорчивости, — разлепил змеиные губы Колотовкин, — но кто-то только что говорил о компенсации.
— О компенсации в разумных пределах, — добавляю я и прикидываю, что до контрольного времени остается всего несколько минут, не зря в такой шикарной обстановке явной роскошью выглядит телефон.
— Хорошо, об этом позже. А как бы вы посмотрели на предложение о сотрудничестве?
С этого он должен был начать. Мы-то ему и даром не нужны, но наши каналы… Если он за единственный, что лежал на поверхности, уцепился мертвой хваткой, однако пора начинать.
— О сотрудничестве не может быть даже речи. Деньги — пожалуйста, но я еще не выжил из ума, чтобы связываться с организацией, засвеченной довольно давно.
— Что ты сказал? — переходит на более привычный для меня язык Колотовкин.
— Я сказал, что человек, которого ты считаешь своим, вовсе не твой. Он сексот и специально подставил меня, ясно?
— Докажи.
— Суд докажет.
— Ух какой ты грозный, но кто мой человек — знаешь?
— А как же, — нагло блефую, надеясь на мгновенное разоблачение. — Вершигора.
Колотовкин умеет владеть собой, но от меня не ускользнула ухмылка, на мгновение искривившая его тонкие губы.
— Хватит выступать в роли дельфийского оракула, — заявил он, — тебе придется либо согласиться с моим предложением, либо — моменто мори…
Скоро, очень скоро зазвонит телефон. Если мирно продолжать беседу, он, чего доброго, потащит нас за собой. Ну, как говорится, с Богом.
— Да пошел ты, козел вонючий, — отвечаю на латынь, выбрав наиболее интеллигентное выражение из своего лексикона, и с удовольствием плюю ему на брюки, спокойно встречаю удар кулака в челюсть, после которого вижу свои белые
Ага, с удовлетворением замечаю я, как вытягивается лицо Колотовкина. Теперь ему не до нас, однако Витька подходит ко мне, присаживается на корточки и спрашивает:
— Твоя работа?
Издаю тихий стон, вытираю внешней стороной ладони прокушенную губу и тщетно пытаюсь встать.
— Ладно, — спокойно отвечает Колотовкин, — мне придется оставить вас, но когда вернусь, мы продолжим нашу занимательную беседу.
К человеку с такой железной выдержкой невольно чувствуешь уважение, даже если с ним предстоит свидание, в конце которого он постарается отправить своего несговорчивого собеседника в мир иной. Однако, у меня совсем другие планы. В них входит и то обстоятельство, что сейчас нас с Сережей без особого почтения волокут по коридору, затем куда-то вниз и, по-видимому забыв предупредить, бросают прямо на ступеньки, ведущие в подвал. Амортизируя локтями, стараюсь не прибавить еще несколько синяков и торможу в какой-то вонючей луже. Сверху хлопнула дверь, лязгнул засов и свалившийся на меня Рябов вконец испортил шикарный костюм, сшитый у лучшего модельера города.
Мне ничего не остается делать, как отползти в сторону от лужи, резко попахивающей специфическим запахом, достать из бокового кармана пачку чудом уцелевших сигарет и нежным голосом осведомиться:
— Сережа, ты, надеюсь, не против?
Огонек «ронсона» развеял сумерки, я подошел к противоположной стене к неподвижно сидящему человеку, жадно затянулся, вытащил разбитыми пальцами сигарету из зашедшейся кислой болью губы и заметил:
— А тебя я не спрашиваю, ты ведь курящий, Вершигора.
20
Вершигора застонал, когда я коснулся его плеча. Да, с ним поработали куда основательнее, чем с нами, давно не видел лица, превратившегося в сплошной кровоподтек. Усиленно обрабатывали ребята будущего покойника, но раз Вершигора жив, значит парень он по-настоящему стоящий.
— Ты не думай, что я пришел сюда только для того, чтобы вытащить тебя из дерьма, — сообщаю Вершигоре, вставляя ему свою сигарету в разбухшие, словно негритянские губы. — Однако представления с моим участием за глаза хватит. Правда, товарищ капитан или может быть майор? Старшего лейтенанта ты уже перерос. Как дела?
Вершигора не отвечал, он затягивался и затягивался сигаретой, выпуская дым из ноздрей, то ли потому, что не мог пошевелить руками, то ли из боязни, что я выхвачу окурок.
— Сережа, ползи к нам. Компания здесь собралась, «пулю» писать можно, жаль колоды нет, все такие мастера хитроумных игр.
Рябов подпер стену своей могучей спиной и с наслаждением потянулся. Но по-видимому это удовольствие тут же отдалось болью в мышцах, потому что Сережа тихо матюкнулся.
— Не хочет с нами Вершигора разговаривать, а мы ведь столько для него сделали. Я его из-под ареста вытащил, ты в кооператив устроил.