Чужая роза
Шрифт:
Вот точка отсчета. Вот то событие, которое его изменило. Вот тот момент, после которого все, что до этого казалось важным, стало пустым и ненужным, а то, что еще недавно представлялось немыслимым, вдруг обрело значение. Действительно. Раньше он и подумать не мог о том, чтобы взять себе конреди или, хуже того, жениться на простолюдинке. Но то, что он чувствовал, обнимая чужестранку, не сравнить ни с чем. Ее тело, ее запах, тягучий мед ее глаз… Она изменила его. Сделала другим. Вывернула душу наизнанку и заставила принять то, на что он не считал себя способным.
Абьери положил руки на стол и повернул
Поэты, менестрели, аниры — все они в один голос твердили о любви, но раньше Алессандро лишь холодно усмехался, слушая их слезливые баллады. Выходит, ошибался?
Гумер, словно подслушав его мысли, поднял морду и уставился в глаза.
— Что?
В непроницаемых зрачках мелькнул отблеск пламени. Уродливая морда оскалилась, а черный туман заволновался, скрывая очертания крупного тела.
Похоже, пес понимал, какой ему предстоит выбор.
— И что скажешь?
Абьери никогда не воспринимал своего ненавистного спутника живым существом. Так, неотвратимый соглядатай тьмы. Недоразумение. Ошибка. Вот только с появлением Алессии что-то изменилось — то ли в нем самом, то ли в адском доге. И теперь Алессандро чувствовал исходящие от Гумера эмоции и все чаще забывал о страшной сущности пса.
Гумер тихо рыкнул и улегся у его ног, а он снова посмотрел на кольцо и постарался взвесить все за и против. Новость о том, что Алессия носит под сердцем ребенка, подталкивала к тому, что уже давно зрело в душе. Если раньше Алессандро думал, что сможет удовольствоваться конрединатом, то сейчас отчетливо понимал, что ему этого мало.
Что ждет его в будущем? Брак с какой-нибудь знатной ньорой? Жизнь при дворе? Вечные попытки скрыть свою непохожесть на других?
Или свобода делать то, что хочется, и любить ту, кого возжелало сердце?
Абьери поднялся и распахнул окно. Горячий воздух хлынул в комнату, мгновенно наполняя прохладное помещение жарой.
Гумер недовольно оскалился и отполз под стол, а Алессандро подставил лицо под жаркие лучи солнца и задумался.
Он всегда шел наперекор судьбе. Не смирялся с обстоятельствами, перекраивая их под себя. Не отступал перед трудностями. Самые сильные маги гильдии твердили, что невозможно использовать первозданную тьму для обычных заклинаний. А он сумел. Нашел способ. Счетоводы отца разводили руками, уверяя, что в герцогстве нет столько свободных денег, чтобы разом погасить накопившиеся за много лет долги. А он вывернулся. Продал особняк в столице, расстался с каменоломней и домами в Вереции, уступил Бротто большую часть сокровищницы, но не отдал императору Навере. Так неужели сейчас не сможет повернуть все по-своему?
Абьери решительно коснулся кольца. Все. Время сомнений закончилось. Он сделал свой выбор.
— Сальваторе, задание меняется, — глядя на появившееся прозрачное изображение наемника, сказал Абьери. — Мне нужно, чтобы ты нашел обедневшую семью с очень хорошим происхождением,
— Сделаю, — послышался в ответ низкий хриплый голос. — Сколько у меня времени?
— Неделя. Но если получится раньше, заплачу вдвое.
— Понял, ньор герцог, — кивнул Сальваторе.
— Что ж, действуй, — сказал Абьери и отключил связь.
А потом посмотрел на Гумера и, не раздумывая больше ни минуты, открыл двери в покои Алессии.
Алессия Пьезе
Солнце било прямо в глаза. Это сколько же я проспала? Взгляд остановился на часах. Девять утра? Святая Лючия! Похоже, праздная жизнь на меня плохо влияет. Так поздно я даже дома не просыпалась. Неужели разленилась? Или это из-за того, что герцог уехал?
В сердце шевельнулось сомнение. В последние пару дней Абьери окружил меня такой заботой, что я просто терялась в догадках, не понимая, что происходит. Ладно бы, доктор подтвердил мою ложь, взявшись лечить несуществующие болезни, так нет же. Со мной все в полном порядке. Но во взгляде герцога мне чудилось что-то новое. И тьма его маски волновалась чаще, переливаясь всеми оттенками черного. А вчера, после того, как загорелся красным светом его «переговорный» перстень, Абьери и вовсе сорвался с места и, после короткого разговора с неизвестным мне собеседником, уехал. Правда, перед этим взял с меня обещание, что я буду себя беречь.
— Если почувствуешь недомогание, сразу же вызывай Альто, — говорил он, и в его глазах отражалось волнение.
А я смотрела в них, и моя решимость вернуться в свой мир таяла, как шоколад на солнце. «Еще немного, — каждую ночь говорила я себе. — Совсем чуть-чуть».
Да, знаю, это было еще одной отговоркой, но сейчас, когда путь домой оказался открыт, я никак не могла решиться и сделать необходимый шаг. Сердце привязалось к Абьери, прикипело к нему, и не отпускало.
«Кто ждет тебя в том мире? Кому ты там нужна? — искушающе шептал внутренний голос. — Опять будешь работать с утра до ночи, как заведенная, а жизнь так и пройдет мимо».
Нет, я старалась не поддаваться, понимала, что в этом мире не смогу нормально воспитывать дочь, даже если герцог и разрешит мне поселить ее во дворце, но мне было так плохо без Абьери, что я с трудом представляла, как смогу расстаться с ним навсегда.
«Еще хотя бы несколько дней. Надышаться им, налюбиться на все оставшиеся дни».
Короткий стук в дверь заставил меня вынырнуть из раздумий.
— Ньора Алессия, пришел ньор Форнезе, — доложила вошедшая ньора Альда, — просит его принять.
Майресса уже успела вернуться, ее дочь пошла на поправку, и ньора сияла от счастья, хоть и пыталась это скрыть.
— Меня? — посмотрела я на майрессу. — Наверное, он хотел увидеть ньора герцога?
— Нет, ньор Форнезе пришел именно к вам, он так и сказал.
— Что ж, хорошо, я сейчас спущусь.
***
Когда я вошла в библиотеку, то буквально наткнулась на поджидавшего меня мужчину. Выглядел маг впечатляюще. Черная бархатная верта благородно поблескивала серебром отделки, светлые волосы, обычно стянутые в хвост, оказались распущены и струились по плечам легкой волной, серые глаза обжигали холодом.