Чужая роза
Шрифт:
— Благодарю, ньор Сантони, — остановившись в проеме, с намеком посмотрела на толстяка.
Тот с сожалением отступил на шаг, но так и не выпустил меня из-под прицела внимательного взгляда. Я прошла к полкам, положила кошель на одну из них, а потом коснулась указательным пальцем сверкающей над футляром серебристой защиты.
— Желаете проверить, все ли на месте?
— Нет, просто хочу полюбоваться.
— Удивительный камень. Самый большой бриллиант в Ветерии, — с придыханием произнес Сантони, наблюдая, как я открываю бархатную коробочку. —
— Да, очень красиво, — кивнула я и встала так, чтобы аргери не видел, как кольцо исчезает в складках моего лифа. — Ньор герцог разбирается в драгоценностях.
Я громко захлопнула футляр и провела рукой по кошелю.
— Если хотите, я поставлю на ваши монеты дополнительную защиту, — предложил Сантони.
«И потребую за это дополнительную плату», — договорила я за него.
— Да, конечно. Ньор герцог все оплатит.
— О, не беспокойтесь. Это ничего не будет стоить, — растекся патокой Сантони.
Он протиснулся в сокровищницу и коснулся небольшим цилиндрическим артефактом кожаного мешочка с деньгами. Миг — и над ним засияло такое же серебристое плетение, как и над футляром.
— Благодарю, ньор Сантони. Мы можем уходить.
Я шагнула к двери, но аргери не спешил покинуть мою «банковскую ячейку». Он застыл рядом с футляром, и я увидела на его лице раздумье.
— Вы позволите мне взглянуть на кольцо? — спросил Сантони. — Всего один раз.
В темных глазах мелькнул огонек, а я беззвучно выругалась.
И что теперь делать?
— Простите, ньор Сантони, но ньор герцог будет недоволен, если узнает, что я показывала камень…
Я вздохнула и улыбнулась самой милой улыбкой, какую только смогла выдавить. Только бы аргери не понял, что я забрала кольцо.
— Может быть, в следующий раз, когда мы придем вместе, я попрошу ньора герцога…
— Нет-нет, не нужно, — поспешно перебил меня Сантони. — Не стоит тревожить ньора герцога такими мелочами.
Он резво выкатился из сокровищницы и утер платком вспотевшее лицо.
— У ньора герцога столько забот, он так много трудится на благо Навере, — идя впереди меня по коридору, бормотал аргери. — Не стоит обременять его пустыми просьбами.
Разумеется, я была согласна с Сантони. Не стоит Абьери знать ни о моем визите в аргестерий, ни об интересе самого аргери к «Белой смерти», как называли бриллиант в Ветерии. Абьери не так давно рассказывал мне историю камня. Длинную и кровавую, надо сказать. Правда, я так и не поняла, знал ли кто-нибудь о том, что это портал. Скорее всего, нет.
Я заверила Сантони, что ничего не скажу герцогу, и покинула аргестерий, торопясь уйти, пока никто ничего не заподозрил.
На улице похолодало. Солнце скрылось за тучами, и окружающее словно потеряло свои краски. Улицы, дома, вода канала, расписанные диковинными узорами лодки — все казалось серым, как в черно-белом кино. На душе стало неспокойно, и захотелось как можно скорее оказаться рядом с Беттиной.
Я запрятала кольцо в потайной карман, заранее пришитый к подкладке
— Куда? — хрипло спросил возница.
— На улицу Ваенезе.
— Полезай.
Я устроилась на деревянном сиденье и расправила юбку. Повозка тронулась, загрохотала по камням, и вскоре аргестерий остался позади, а с ним и большая часть моего волнения.
«Все, что ни делается, к лучшему» — вспомнилась любимая мамина поговорка. Что ж, действительно. Если бы не Форнезе, я бы еще долго оттягивала неизбежное. И кто знает, когда решилась бы уйти. А так все получилось. Камень у меня, осталось забрать Беттину и дождаться ночи, а там мы проберемся к каменным львам, и я активирую портал. Знать бы еще, куда он нас выкинет!
Я так задумалась о будущем, что не сразу поняла, что мы едем совсем не к Ваенезе.
— Эй! Ты не туда свернул! — крикнула вознице, но тот только сильнее хлестнул лошадь, и та понеслась с такой скоростью, что я больно ударилась локтем о скамью.
— Стой! — попыталась докричаться до возницы, но тот словно с ума сошел, гнал все быстрее и быстрее, и мне показалось, что мы уже не едем, а летим над землей. Улицы, дома, люди — все куда-то исчезло, слилось в единую смазанную полосу, к горлу подступила тошнота, голова закружилась, и мне показалось, что я падаю в глубокий колодец, у которого нет дна.
— Помогите!
Мой крик захлебнулся, как будто кто-то закрыл мне ладонью рот. И это ощущение было таким явственным, что я испытала самый настоящий ужас.
— На помощь! — прохрипела из последних сил и попыталась спрыгнуть с повозки, но у меня ничего не вышло.
Руки и ноги не двигались. Святая Лючия!
Дыхание сбилось, и я медленно провалилась в темноту.
***
Очнулась в какой-то узкой темной комнате. Я лежала на низкой скамье, рядом на скособоченном столе горела свеча. Взгляд выхватил из темноты каменные стены, низкий бревенчатый потолок, устеленный соломой пол. Пахло мышами и прогорклым маслом. Голова трещала от боли, во рту было сухо, как после хорошего загула, но я попыталась сосредоточиться и понять, что произошло, и как я оказалась в этом странном месте. Последнее, что помнила, это несущуюся на огромной скорости повозку и свой испуганный крик. Точно. Я шла из аргестерия, торопилась к Беттине… Внутри все сжалось. Святая Лючия! Беттина. Я ведь так и не забрала свою девочку и не активировала портал!
Дернувшись, попыталась подняться и тут же застонала от боли.
— С возвращением в мир живых, — послышался насмешливый голос, и я увидела склонившегося надо мной мужчину. Узкое худое лицо, крупный нос с горбинкой, тонкие губы, темные глаза, длинные черные волосы. Незнакомец походил на кавказца из моего мира, но, судя по одежде и знаку ордена храмовников на груди, был уроженцем Саритии.
Живот свело от страха. Перед глазами все поплыло. Скрываться целых два года, чтобы в последний день попасть в лапы к храмовнику! Ну почему мне так не повезло?