Чужая роза
Шрифт:
Мальчишка, сильно хромая, подошел к лошади.
— Я все сделаю, как вы велели, — улыбка на худом лице выглядела вымученной, в глазах застыл страх.
— Джованни, ты опять бездельничаешь? — послышался из открытого окна гостиницы визгливый женский голос. — Смотри, будешь лениться, без обеда оставлю.
— Простите, ньора Анна, — торопливо пробормотал парнишка, бросил на окно затравленный взгляд и подхватил ведро с водой. — Я присмотрю за лошадью, ньор, — уважительно обратился он к моему спутнику.
Тот только кивнул и подтолкнул меня к
— И без глупостей, — услышала я тихое «напутствие».
Можно подумать, у меня есть выбор…
Внутри было сумрачно. Каменные стены, темные нависающие балки, маленькие окна, через которые с трудом сочился утренний свет, длинные столы и простые скамьи. В правом углу приткнулась лестница, ведущая на второй этаж, прямо по курсу, за скособоченным столом, сидела хозяйка — полная, похожая на мячик, темноволосая женщина с подозрительно поджатыми губами и узкими бегающими глазками.
— Что угодно уважаемым ньорам? — после короткого осмотра, во время которого меня просканировали быстро и со знанием дела, спросила хозяйка.
— Еды и вина. Живо.
Храмовник тяжело опустился за один из столов, кивком указав мне место напротив, и положил руки на светлую скатерть. А я только сейчас разглядела, сколько на них застарелых уродливых шрамов.
— Поторопись, у нас мало времени, — прикрикнул на женщину храмовник.
— Уже бегу, уважаемый ньор, — полная фигура хозяйки колыхнулась, тяжелая грудь едва не вывалилась из низкого выреза рубашки, и ньора исчезла за незаметной дверцей. А вскоре перед нами уже стояли миски с рассыпчатой фроттой и кружки с вином.
— Мне нужно в уборную, — тихо сказала я своему похитителю.
— Так на дворе, — услышала меня хозяйка. — Рядом со свинарником. Джованни, проводи! — гаркнула она в окно.
— Идем, — дернул щекой храмовник.
Перед тем, как позволить мне войти в кособокое каменное строение, он проверил его, убедился, что ни окна, ни другого выхода нет, и только тогда кивнул.
А когда мы вернулись за стол и съели довольно сытный завтрак, я решила побольше выяснить о своем спутнике и попробовать с ним договориться.
— Ньор храмовник, могу я узнать ваше имя?
Я надеялась, что после выпитого вина мой страж хоть немного подобреет.
— Зачем оно тебе?
— Нам ведь еще долго путешествовать вместе, должна же я как-то к вам обращаться?
— Что ж, зови меня брат Гвидо, — хмыкнул храмовник, и по тому, как насмешливо блеснули его глаза, я заподозрила, что это не настоящее имя.
— Брат Гвидо, так кто тот человек, которого вы ищете? И почему вы думаете, что он именно… там?
Я понизила голос и чуть наклонилась вперед, чтобы хозяйка не услышала моего вопроса.
— Не твое дело, — буркнул храмовник, и его щека снова нервно дернулась.
— Если бы я знала больше подробностей, могла бы понять, как вам помочь.
Я старалась говорить мягко, словно уговаривала капризного ребенка.
— Ты доела? — не повелся на мои расспросы Гвидо. — Хватит рассиживаться.
Он поднялся со скамьи, бросил на стол несколько монет и ухватил меня за руку.
— Доброго пути, уважаемые ньоры, — пропела нам вслед хозяйка, и мы вышли под яркие лучи утреннего солнца.
Глава 11
Алессандро Абьери
Чем ближе он подъезжал к Навере, тем сильнее пришпоривал коня. Наверное, впервые Алессандро так торопился домой. Те два дня, что он не видел Алессию, показались ему невыносимо долгими и пустыми. Хорошо хоть Сальваторе не подвел, и дело удалось завершить в считанные часы. Семья Стронди, которую отыскал наемник, принадлежала к некогда богатому, но пришедшему в упадок роду. Последний оставшийся в живых представитель семьи жил в разваливающейся вилле в полном одиночестве. Год назад старик Стронди похоронил единственную внучку, но об этом почти никто не знал — слуги давно ушли от обнищавшего хозяина, дорога, ведущая к деревне, за несколько лет заросла подлеском, отрезав виллу от гостей извне, а дом ближайших соседей находился в двадцати стадиях от виллы. Так что все сложилось весьма удачно.
Абьери бросил взгляд на виднеющиеся впереди городские ворота и припустил еще быстрее. Бумаги, лежащие у самого сердца, грели душу и заставляли торопиться. Все-таки удачно вышло. Местный священник с радостью принял пожертвование на храм и удалил из приходской книги запись о смерти Алессии Стронди, а старик толком и не понял, что подписывает, все повторял, что Алессия пошла в церковь и скоро вернется. «Она у меня очень набожная, — шамкал Стронди, глядя на него подслеповатыми глазами. — Целыми днями перед статуей Мадонны молится. Мечтает в монастырь святого Сердца Господня уйти. А я ж разве против? Если душа просит, значит, так тому и быть».
Абьери коснулся груди, где лежали документы, и улыбнулся. Он представлял, как покажет их Алессии, как она удивится и обрадуется его предложению, каким счастьем засияют ее глаза.
— Хэй! — выкрикнул он, пришпоривая Кариба и с легкостью преодолевая расстояние до ворот.
Кривые улочки родного города, разбегающиеся с дороги люди, знакомый с детства аромат выдубленной кожи и специй — Абьери миновал переплетения Ваенезе и Наньо и оказался на площади Варезе.
— С возвращением, ньор герцог! — вытянулся у караулки тощий Джузеппе.
Абьери кивком ответил на поспешное приветствие и стрелой влетел под своды ворот. Гумер, несущийся рядом, темной дымкой вплыл за ним следом.
— С прибытием, ньор герцог, — встретила его непривычно взволнованная Альда.
— Ньора Алессия у себя? — на ходу спросил он, не желая задерживаться ни минуты.
Прохлада атриума освежила разгоряченное тело. Мелкие капли, висящие в воздухе рядом с фонтаном, осели на лице и бархате верты, но он не хотел останавливаться. Быстро преодолел расстояние до лестницы и уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, когда услышал расстроенный голос Альды.