Чужие лица
Шрифт:
— Только по пачке чипсов съели, — юноша, поняв жест Мирона, тащит пакет в кухню.
— Ну, конечно. Это же вкусно. Не то, что домашняя еда, — сунув ноги в тапочки, Олеся демонстративно упирает руки в бока.
— Не злись, мы обязательно съедим все, что ты приготовишь, да, Павел? — улыбается гость.
Пашка, доставая продукты и не отвлекаясь от своего занятия, угукает, а затем идет в комнату, жуя большую грушу. Успел перехватить.
— Видишь, я исправляюсь. Мирон, идем доигрывать?
— Ты уроки сделал? — из ванной интересуется Олеся. Традиционный вопрос,
— Ну, мам! Я перед сном сделаю. Обещаю, — перекидывая грушу в руках.
Полунин не против того, чтобы отдохнуть от игры.
— Делай уроки, а я пока твоей маме помогу с ужином. Доиграть всегда успеем.
Пашка расстраивается, но не осмеливается перечить. Олеся благодарно кивает.
— Спасибо, с ним порой довольно непросто, особенно когда дело касается учебы.
— В качестве благодарности можно попросить чашку чая? А то после чипсов пить ужасно хочется.
Олеся улыбается и машет в сторону кухни. Залив воду из-под крана и включив чайник, хозяйка достает кружку, из которой обычно пьет Мирон, и кидает в нее пакетик.
— А ты со мной не будешь? — почему обычный черный чай недорогой марки кажется таким вкусным и наполненным теплотой? Почему он дарит спокойствие лучше антидепрессантов и успокоительных средств? Мирон всегда спрашивает себя об этом, но ответа пока не находит.
— Нет, я лучше после ужина, — отвечает Войтович, прислушиваясь к звукам из комнаты. Пашка опять громко включил музыку. — И когда ему уже этот рэп надоест?
— Возможно, никогда, — Мирон смеется. Щелкнул выключатель у чайника. Олеся осторожно наливает кипяток, пододвигает конфеты. — Спасибо. Хочешь, помогу тебе с готовкой? Овощи могу почистить или что-то еще.
Олеся отрицательно качает головой.
— Пей спокойно, я сейчас бульон поставлю, пожарю котлеты, а после займусь пирогами.
— Мммм, с чем? — отпивает, не боясь обжечься.
— С вареньем. Мама заставляет брать с собой несколько банок каждый раз, когда мы к ней приезжаем. Мы его особо не едим, а со слоеным тестом будет вкусно. Жаль, на свое времени нет. Может, в выходные получится найти.
Мирон пьет чай с конфетами из вазочки на столе, наблюдая за тем, как быстро и здорово у Олеси получается готовить.
— Как сегодня день прошел? Твой друг больше не беспокоил? — замешивая фарш.
— Нет, уверен, что вчера была наша последняя встреча… — подумав, продолжает, — я довольно трудно схожусь с людьми, но если это случается, то держусь за них до последнего, даже притом, что мне может нравиться не все, что они делают. С Гором же ситуация сложилась так: мы перестали быть друзьями, но и врагами, по сути, не стали. Просто расстались. И сейчас он для меня не существует. Чужой человек. Забытый. Если же он снова захочет искать встречи со мной, насолить, то мне тоже есть, что ему предъявить, — недобро сверкает глазами. — А день… прошел, и ладно. Ездил по работе в несколько мест, в детский дом заезжал, обсуждали с директором финансовое обеспечение новогоднего праздника, а потом работал в офисе, мечтая скорее приехать к вам, —
Олеся осторожно выкладывает будущие котлеты на горячую сковородку с шипящим маслом.
— Здорово, что ты этим занимаешься. Если нужна моя помощь, например, сделать красивые прически к празднику, дай знать. Думаю, Света будет не против на один день закрыть парикмахерскую и устроить выездную работу… Как я уже говорила, ездила на Наличную, прибиралась там, пыталась понять, сколько нужно денег на ремонт и мебель. Потом заехала в строительный, приценилась. Наверно, придется брать в долг у подруги, как-то я не рассчитывала, что необходимо так много всего…
— Лесь…
— М-м? — чуть оборачиваясь.
— Не придумывай, пожалуйста. Не надо ни у кого ничего брать в долг. Я готов помочь безвозмездно. Только скажи, — слова звучат искренне.
Олеся водит лопаткой по сковороде, низко опустив голову.
— Спасибо, Мирон. Это очень мило с твоей стороны…
— Да не мило! — злится. — Это нормально! Я хочу вам помочь.
В кухню входит Пашка — выкинуть огрызок и стащить котлеты, запах которых проник в комнату, заставляя урчать желудок и отвлекая от уроков.
— Что за шум?
Олеся и Мирон переглядываются.
— Ничего, сынок.
— Твоя мама не хочет, чтобы я помог вам с ремонтом, — одновременно.
Пашка хватает готовую котлету, кладет на кусок хлеба и дует на пальцы.
— Горячая какая! Мам, так почему он не может нам сделать ремонт? Он же и так нам помог.
— Вот, именно поэтому, — недовольно косится на сына. — Может, ты дождешься нормального ужина, а не будешь «кусочничать»?
Пашка, игнорируя взгляд матери, впивается в импровизированный бутерброд, жует, широко открывая рот и блаженно закатывая глаза.
— Вкуснотища! Я еще уроки не доделал, а терпеть голод больше не мог, — наливает себе сок из пакета. — А что касается ремонта, так ты сама вчера говорила: чем быстрее мы съедем отсюда, тем больше денег сэкономим. Так что не вижу причин отказываться от помощи друга, — захватив стакан, возвращается в комнату.
— Видишь, тебе даже сын говорит, что не стоит делать все самой, когда есть я. Можешь сама выбрать проект, нанять работников и заказать мебель. Мне будет только в радость это оплатить.
Олеся выключает огонь под сковородой с последней партией котлет, подогревает воду в чайнике и, достав свою кружку, садится рядом с Мироном.
— Может, ты тоже хочешь перекусить до ужина?
— Не откажусь, — улыбаясь, урчание в животе подтверждает его желание.
— Скромник, — фыркает, делая себе и мужчине бутерброды «по-Пашкиному», снова наливает чай. Вспомнив о крутящейся под ногами Мишке, сыплет ей корм. — А ты без котлет обойдешься.
Они едят какое-то время, не прерываясь на разговоры. И в этой тишине столько спокойствия, что оба боятся спугнуть его, начав говорить. И все же Олеся прерывает молчание. Ей нужно выговориться, объяснить, не пожаловаться, но выплеснуть то, что давно травит ее изнутри.