Чужие маски
Шрифт:
Восемь часов.
На улице.
А кушать хочется...
Есть оговорка — стражникам нельзя сидеть в трактирах. Если кого обнаружат во время дежурства за столом, сразу штрафуют на половину жалования. Вторая оплошность — штраф на все жалование и вылет из стражи. Им разрешен только получасовой перерыв на обед. И то — по одному.
Лиля довольно потерла руки. И направилась к квартальному.
Прево Ларус сидел за столом и готовился обедать.
Миры, может, и разные, а суть одинакова. Прево без всякого вдохновения взирал на хлеб
Увы — жены у него не было. И кормить мужа обедом, ждать его со службы и вдохновенно ругаться было некому. Сорок лет уж — и все равно некому.
Работа собачья, деньги маленькие, единственное утешение, если с тобой что случится, город твою вдову будет содержать вместе с детьми. Если она второй раз замуж не выйдет.Но женщин это почему-то не вдохновляет. Не особо-то градоправитель раскошеливается, с голоду не помрешь, но и не пожируешь на такие деньги. Разве только семья богатая, но кто ж из богатой семьи в стражу идет? Это, считай, вовсе удивительный случай.
Начальниками идут, а улицу топтать...
Нет, не дождешься.
А Мартин Ларус свой чин честно выслужил. Начинал простым стражником, стал начальником патруля, потом в управу пересел — не по своей воле, подстрелили. Вот, и нога теперь болит. Не только к непогоде, а и вообще, и шрам на бедре...
Потому и не любят бабы стражников. Юбку задрать — могут, а чтобы семью создавать — нет.
Грустно это, на самом деле, полезное и хорошее дело парни делают. И люди они неплохие. Только вот если огурец в рассол засунуть, он просолится. А стражники тоже не с храмовниками дело имеют.
Ворье, нищие, убийцы — какой только твари не встретишь.
Вот и характер у ребят не лучший.
И у прево, кстати, тоже.
Стук в дверь он воспринял, как издевательство.
Но — не гнать же...
— Войдите!
Дверь скрипнула, открылась — и в кабинет вошла корзина.
То есть сначала корзина, а потом — женщина. Корзину она, кстати, несла не сама, ее тащил мальчишка лет двенадцати.
— Доброго вам дня, господин прево.
— И вам, — кивнул прево Ларус, размышляя, что в корзине. Долго гадать ему не пришлось.Лиля, а это была именно она, подошла к столу, покачала головой и принялась сдвигать все в сторону.
Прево так ошалел, что даже рявкнуть не успел. А потом и поздно было.
— Это есть нельзя. Вы себе желудок испортите.
– А...
— Приятного аппетита.
На стол перед прево опустился горшок, вместо крышки закрытый пышной плюшкой и укутанный для тепла в полотенце. И такой от него шел запах...
Рядом, на холстинке, сноровисто появились перышки зеленого лука, нарезанное ломтиками сало, какой-то соус в плошке, и даже — даже! Рюмка и бутыль с чем-то прозрачным.
Женщина сноровисто плеснула настойку в рюмку.
— Вы откушайте, а уж потом поговорим.
Прево хотел, было, отказаться, но...
Оно ТАК пахло...
Голодному
Он плеснул в рот настойку, сноровисто зажевал кусочком сала, потом открыл горшочек — и посмотрел на ложку.
— Похлебка?
— Лучше. Вы кушайте, господин прево. Кому еще и пробу снять, как не вам...
Непонятный комок не вызвал сначала особого интереса. Но потом...
Мужчина разжевал пельмень, оценил вкус, потом уже смелее положил в рот второй, третий... Лиля подвинула еще рюмку настойки — и Ларус впервые за весь день ощутил подобие тихого счастья.
Оно — есть.
Настойки хватило аккурат на три рюмки, да больше и не надо было. Что это для крепкого мужика, да под обильную и хорошую закуску...Лиля тем временем вышла за дверь, в приемную, туда, где сидели обычно стражники, и чем-то там зашуршала. Подниматься было откровенно лень, но когда женщина вернулась, мужчина через приоткрытую дверь увидел что в руках у подчиненных нечто...
— Угощаете, госпожа?
— Кормлю мужчин. Дело сие богоугодное и Альдонаем одобренное, — парировала Лиля.
— Согласен.
— А вот еще десерт.
С десертом Лиля и вовсе заморачиваться не стала. Шарлотка — наше все. Делается мигом, печется быстро, сохраняется долго, крем для нее и вовсе сбить — пять минут. Не тащить же мужику — безе? Это для дам, хрупких и нежных, а для работающих мужчин — пища должна быть сытной, вкусной и обильной.
Прево скушал кусок пирога, потом второй, и дружелюбно поглядел на Лилиан.
— Говорите, госпожа, в чем дело? Муж сбежал? Так бросьте дурака, если он вас не оценил, так ему и надо.
Лиля улыбнулась.
— Дело не в муже, господин прево. У моей кузины здесь в городе трактир. «Рыжий ежик», может, слышали?
— Есть такой.... Семейство Сали. Ром помер в поветрие... Марион Сали — ваша кузина?
— Да, господин прево.
Вот память! И картотеки не надо, все на своей земле знает!
— И что вы от меня хотите?
— Я, господин прево, долго в Эльване жила, кое-какие рецепты переняла, немножко денег заработала. А тут у кузины муж умер. Мы с ней и решили — может, с меня деньги и умения, с нее трактир, да и будем вместе детей поднимать? — Лиля выразительно погладила свой животик,который начал потихоньку расти. Сейчас-то уже было видно, что она беременная.
— Вот как. А ваш супруг?
— Господин прево, мне тяжело об этом говорить, — Лиля потупила бесстыжие глазки.
Прево понимающе покивал.
— По крайней мере, у вас остался ребенок.
— Мое сокровище, — Лиля коснулась живота еще раз — и получила ответный пинок. Ты чего, мама, лезешь? Я спать изволю!
— А от меня вы чего хотите?
— Господин прево, у меня будет небольшая просьба. Вы же понимаете, двум женщинам тяжело вести дела в трактире. А вот если бы вы заходили к нам пообедать, да и стражу мы бы с удовольствием кормили... тяжко ведь беднягам весь день на ногах...