Чужой престол

Шнайдер Анна

— Нахожу. История циклична, помнишь такое утверждение? Если я правильно понимаю, подобное движение со стороны аристократии может означать желание сменить династию. Подобное уже было триста лет назад, когда к власти ненадолго прорвались выходцы из Альганны с активной родовой магией.

— Это когда их ставленник приказал начисто вырезать всю династию прежних королей, решив оставить себе только младшую дочь без магических способностей для услады, хм, чресел? — хмыкнула Барбара, и Роланд кивнул.

— Точно. Он потом влюбился в неё, а она ударила его ножом в сердце.

—

А чего он ожидал? — женщина откровенно засмеялась. — Он же убил всю её семью — такое не прощается. Хотя история, конечно, поучительная. Не следует оставлять в живых тех, кто может отомстить.

— У меня несколько другие выводы, — усмехнулся Роланд. — Худших врагов мы создаём себе сами. Но мы отвлеклись, Барбара. Говоришь, поссориться? Это необходимо делать громко, чтобы весь дворец слышал.

— Можешь не волноваться, — широко, с намёком улыбнулась женщина. — Я умею быть громкой.

Анастасия

Слухи о произошедшем дошли до принцессы сразу после обеда, который откровенно разочаровал — потому что на нём не было канцлера. И последующие за этим слухи огорчили Анастасию ещё сильнее.

Сплетничали все кому не лень, даже в закрытой теплице, где с недавних пор работала Анастасия вместе с несколькими сотрудниками дворцового парка, — и то переговаривались. Не злобно, скорее, насмешливо, и эта насмешка предназначалась не канцлеру, которого многие простые работники искренне любили, а Барбаре Ризонд.

Судя по тому, что говорили слуги, женщина решила забраться в комнату Роланда, а когда он нежданно-негаданно обнаружил её там и попытался выставить, начала кричать. И так вопила, что слышали все — от подвала до верхнего этажа.

— Во даёт, — смеялась садовница по имени Мина, рассматривая грядки в поисках выросших сорняков. Сегодня она, Анастасия и Нинель с Флоранс отправились сюда оценивать состояние цветов, которые предполагалось высаживать в основной части парка по весне. Точнее, цветов там ещё толком не было — луковицы да ростки. — Столько оскорблений на нашего канцлера вывалила, ужас. И что он безродный, и что жениться не может, а нос задирает, и что…

— Ох, не надо повторять, — перебила девушку принцесса, поморщившись. — Гадости это всё.

— Понятное дело, что гадости, — вздохнула вторая садовница — постарше, чем молоденькая Мина. — Но это не в первый раз уже происходит. Очень женщины на нашего канцлера обижаются, что он с ними не хочет связываться.

— Значит, подобные скандалы уже были?

— Конечно.

— А что с ними потом происходит?

— С кем?

— С этими женщинами.

— Да ничего, — пожала плечами вторая садовница. — Если нормально обязанности продолжают исполнять, то всё остаётся по-прежнему. Канцлер на подобное внимания не обращает: покричали и разошлись. А вот если женщина отомстить пытается — тогда, да, вылетает с государственной службы.

— А как вы думаете, — подала голос Флоранс и посмотрела на женщину с любопытством, взрыхляя землю возле ярко-зелёного ростка. — Почему канцлер ведёт себя подобным образом? Мог бы и не отказывать

этим женщинам.

— Да не любит он, чтобы его использовали, — пояснила садовница и почему-то покосилась на принцессу. — Его и так всю жизнь используют. Я нашего канцлера ещё мальчишкой помню, покойный король ему покоя не давал — дрессировал, как животное. А ничего другого от этих женщин канцлер и не ждёт.

Анастасия ниже наклонила голову, чтобы никто не видел её взволнованного лица.

«Не любит он, чтобы его использовали».

А сама она что собирается делать с чувствами Роланда, если они всё-таки существуют?

.

После работы в теплице был ужин, и Анастасия надеялась увидеть канцлера хотя бы там, но увы — он вновь отсутствовал. Спрашивать, где Фокс, не пришлось — об этом тут же поинтересовалась Элиза, кажется переживавшая из-за скандала с Барбарой Ризонд чуть ли не сильнее, чем принцесса.

— Роланд уехал по делам, — ответил Огден, не глядя на Элизу — он зачем-то изучал лицо Анастасии, а она старательно держала на нём безразличное выражение. — Точнее, перенёсся пространственным лифтом. Канцлер порой контролирует выполнение поставленных задач, как он говорит, «на земле». Сейчас Роланд отправился на фабрику, которая выпускает альтакский шёлк.

Анастасии сразу захотелось спросить, почему король сам не ездит с Роландом, но она погасила этот недостойный порыв — понимала, что подобное покажется Огдену насмешкой. Да ею и будет — не может король всё контролировать лично, для этого ему и нужны подчинённые. Её дядя тоже занимался далеко не всем, хотя и очень многим, но времени на поездки у него практически не было.

После ужина Огден неожиданно предложил Анастасии прогулку по городу, и принцесса с радостью согласилась. Вовсе не из-за общества короля — просто за прошедшую в Мальтеране неделю она толком не видела город. Да, несколько раз она ходила в театр и оперу, но это совсем не то же самое, что гулять по улицам без конкретной цели. Анастасия была уверена, что узнать по-настоящему место, где ты теперь живёшь, можно только так.

Конечно, на прогулку они отправились не в одиночестве, да и прогулкой в классическом смысле подобное назвать принцесса бы не решилась — в город их с Огденом, свитой и охраной отвезли на магмобиле, и так же привезли обратно. И за тот час, пока Анастасия ходила по нескольким центральным улицам, переговариваясь с королём, увидела она не так уж и много. Но то, что увидела, ей понравилось.

Так же, как в Грааге, улицы Мальтерана оказались вымощены мелким булыжником, но в столице Альганны он был более серым, здесь же — светло-бежевым. В вечернем свете фонарей этот цвет приобретал розоватый оттенок. Многочисленные балкончики, которые Анастасия заметила ещё во дворце, оказались альтакской традицией — принцесса не увидела ни одного дома без балкона, причём все они были по-разному оформлены. Какие-то были увиты растениями, другие выполнены из металла, выкованного так, чтобы напоминать кружева или какой-то орнамент. На одном балконе Анастасия даже увидела жуткую сцену — металлический паук по паутине подбирался к жертве — запутавшейся в ней бабочке.