ЧВК «Пересвет». Книга вторая
Шрифт:
София по-прежнему лежала на спине на полу, но теперь верхняя часть её бронированного экзоскелета была демонтирована, открыв обзору тело, облаченное в обтягивающий костюм.
Виктор находился рядом, и вводил в висящую на стене капельницу какую-то жидкость из дозатора.
— Что это? — спросил я.
От звука моего голоса Виктор вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— Обезболивающее, — ответил он. — Самое сильное, что есть в аптечке.
— Оно так необходимо?
— Боюсь, что да. Взрыв выбил элемент
— У Софии сломана спина?
— Повреждена. По всем признакам. Не знаю, насколько пострадал спинной мозг.
— Она может остаться инвалидом?
— В условиях госпиталя провести нужные операции и восстановление тканей не проблема.
— Но мы не в госпитале.
— К сожалению да. И когда она придет в сознание, ей будет очень больно. Поэтому я ввожу этот препарат в физраствор.
— На сколько вам хватит всего вот этого? — я кивнул на скудный набор медикаментов из стандартной армейской аптечки. — Сутки? Двое?
— Боюсь, что нет. Кода она придет в себя, то счет пойдет на часы.
— Принято. Растягивайте, насколько это возможно.
Я вышел из купола и активировал канал экстренной связи.
— Шеф, прием. Вызывает тринадцатый.
Глава 15
— Ты же в курсе, что это канал экстренной связи? — раздался хрипловатый голос Шефа.
— Экстренней не бывает, — ответил я. — Местные банды знают, что мы тут. Была заварушка, София тяжело ранена, нужно ее вытаскивать.
— Мадам злючка? — удивленно переспросил Шеф. — Чёрт, проиграл сотку.
— В каком смысле проиграл сотку?
— У нас тут тотализатор небольшой. Все ставили, что из тебя первым выбьют дерьмо, вашество.
— И ты значит тоже? — удивился я.
— Первый поставил, — голос Шефа выдавал некоторое расстройство.
— А кто ставил против?
— Злючка и Виталик. Вот же сорвут куш, засранцы!
— Так тебе и надо, — невесело ухмыльнулся я. — Ладно, проехали. Как можно вытащить Софию?
— Нужно подключать сторонних специалистов, — задумчиво сказал Шеф. — Конвой запаздывает. Попробую что-нибудь придумать. Задействую твою большегрудую секретаршу-ледышку.
— Снежана не секретарша, Снежана мой личный адъютант, — сказал я с раздражением в голосе.
— Да как угодно, вашество. До связи!
— Никакой субординации, — проворчал я.
Вернувшись в десантный модуль, я устроился рядом с Софией, прислонившись спиной к стене из прочного композитного сплава.
Виктор находился неподалёку, подготавливая очередную дозу обезболивающего. Закончив, он приложил пальцы к запястью Софии и посмотрел на золотые наручные часы, считая пульс. Затем он приоткрыл ей глаз и посвятил фонариком. Никакой реакции не последовало.
Закончив, он не проронил ни слова, лишь слегка кивнул головой.
— Как она, док? —
— Состояние стабильное. Главное доставить вашу спутницу в госпиталь. Современная медицина творит чудеса.
— Помощь придет, — заверил я Виктора.
— Хорошо.
Виктор был не особо многословен. Быть может всему виной были мои стычки с профессором Головановым, может не многословие являлось частью характера, а может он испытывал ко мне антипатию. Мне, если быть честным, было плевать на его моральное состояние, но мне хотелось получше узнать того, кто отвечает за жизнь Софии.
— Хорошие часы, — кивнул я на золотой хронометр на левой руке Виктора.
— Что? — он словно был мыслями где-то далеко. — Ах, это. Да, это что-то вроде семейной реликвии в моей семье. Отец дарит их первому сыну на его совершеннолетие. И так уже на протяжении пяти поколений.
— А если сыновей не будет?
— Таких прецедентов в моей семье еще небывало, — улыбнулся Виктор, а затем продолжил, но уже с ноткой грусти в голосе. — Считалось, что вместе с ними передается призвание к благороднейшей из наук.
Он расстегнул кожаный ремешок и протянул мне часы. Я отстегнул бронированную перчатку и бережно взял их.
Судя по всему, корпус и впрямь был из золота, причём из червонного. Об этом говорил и вес часов, и оттенок металла. О том, что это они довольно старые, намекал цвет циферблата с римскими цифрами — некогда он был белым, но от времени немного выцвел и пожелтел. Но это не портило внешний вид хронометра, а наоборот, придавало солидности и истории.
На обратной стороне крышки была та самая цитата из изречения Гиппократа: «медицина есть самая благороднейшая из всех наук и искусств».
— Но вот на меня тяга к медицине не передалась. Точнее, нашлось нечто более притягательное, — сказал Виктор с улыбкой.
— Изучать другие измерения, — сказал я и бережно вернул хозяину его семейную реликвию.
Часы снова оказались на руке Виктора.
Вдруг мне пришла в голову дерзкая мысль и я задал вопрос:
— Название «Проект кукушка» вам о чём-нибудь говорит?
— «Проект кукушка»? — Виктор нахмурился, словно роясь в воспоминаниях. — Это как-то связано с прорехами и другими мирами?
— Возможно. Если честно, то я и сам толком не знаю, но предполагаю, что это очень важно для меня.
— У вас провалы в памяти? Если да, то я готовился стать хирургом.
По его улыбке было понятно, что это шутка.
— Но если быть серьёзным, то такое название я припоминаю. Профессор раз употребил это название в разговоре по телефону.
— С кем? — напрягся я.
— Не знаю, — пожал плечами Виктор. — Наверно с кем-то из коллег. Вам лучше поинтересоваться у него.
— Это будет весьма непросто, — усмехнулся я. — У нас с ним не то чтобы приятельские отношения.