Чжунгоцзе, плетение узлов

Никитина Татьяна

Нога

Лепестки в воздухе, лепестки под ногами. Цветут персики и сливы. Люди в Сун называют этот месяц очень забавно: Цзинчжэ — «пробуждение червей». Он похож на цветень[2], на самый его конец, но по солнцу скорее сухий[3]… Здесь намного теплее, чем в Пскове. И снега зимой почти не бывает, только в горах. И это каждый раз как первый снег в листопадник[4] — нежный и влажный, мягко скрипит, тянет вниз длинные листья бамбука.

Это красиво.

Гроза

Вроде бы в грозе нет ничего особенного, ничего мистического, никакого гнева Перуна или другого темного божества. Но Нежата ничего не может с собой поделать: он боится

грозы. Когда полыхают молнии и гремит гром, он забивается в дальний уголок комнаты и читает Иисусову молитву.

У моря

Нет, у настоящего моря Нежата так и не побывал. Даже когда они с Юньфэном жили в Линьане. Зато они любовались на речные приливы там, где в море впадает река Цяньтан. Да и прекрасное озеро Сиху разве не похоже на море со множеством островов? Им нравилось гулять среди ив по дамбе Су, кататься на лодке или сидеть в чайной на берегу, любуясь отражением луны в воде, пить местный чай и говорить ни о чем.

Лето

Лето в Сун такое жаркое! Нежате иногда кажется, будто привыкнуть к жаре намного сложнее, чем к холоду. Можно только сидеть в тени, есть охлажденные фрукты и обмахиваться веером. И никакие серьезные занятия на ум не идут. Лишь вечерами, когда духота немного отступает, получается брать в руки кисть и выводить странные очаровательные знаки — слова чужого языка.

Вверх ногами

Когда Нежата был совсем маленьким, он любил вставать вниз головой и смотреть на мир, перевернувшийся вверх ногами. Так рассказывала сестра, сам-то он уже не помнит. А она со смехом вспоминала, как заглядывала к нему сбоку, теребила за ребра и он, веселясь, катился в траву. Ему тогда не было и двух лет. А теперь он играет так с Шаньхуа, дочкой Юньфэна. Почему детям так нравится, когда мир повернут вверх ногами?

Желтый

Только цветы, подражая императору, имеют право одеваться в желтое.

Ивы у реки Сян цветут так же, как ивы над Мирожкой, и Нежата замирает, «сережек ивовых пленен невинной желтизной»[5]… А Юньфэн, задумавшись о чем-то, отламывает ветку и, вдруг, точно испугавшись, бросает ее в воду[6].

Пух

«Вновь я безумен, как ивовый пух, пляшущий на ветерке»[7]… Может, и не безумен, но Нежате кажется, будто он похож на ивовый пух, ведь его носит каким-то сверхъестественным ветром то туда, то сюда. Кому рассказать, не поверят. А он уже перестал удивляться. Только все же хочется найти место, где можно остановиться и прорасти.

Смелость

Юньфэн считает, будто Нежата смелый. Но самому Нежате кажется, что тому, кто доверился Богу, смелость уже не нужна[8]. А Юньфэн говорит: чтобы довериться, тоже нужна смелость…

[1]Иак. 1:8.

[2] Апрель

[3] Март

[4] Октябрь

[5] Ян Цзюйюань, пер. Б. Мещерякова.

[6] «По древнему обычаю, путнику при расставании вручали на память ветку ивы» М. Басманов, примечания к сб. стихотворений Синь Цицзи.

[7] Ду Фу, пер. Б. Мещерякова.

[8] Там была цитата из Евангелия: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Матф. 10:29-31).

Глава 14. Беседа за чарочкой вина

Провалившись в великолепный мир Asaaranda ( https :// ficbook . net / authors /2805639),

я не смогла пройти мимо зимнего челленджа, в котором она участвовала и так красиво обыграла традиционный опросник, часто предлагаемый персонажам. У нее это — беседа главного героя с писцом из Страны-за-стеной, присланным составить его жизнеописание. Вопросы там самые разные и, в целом, довольно дурацкие. Но мне вот тоже стало интересно, как бы мои персонажи ответили на некоторые из них. Поскольку я не участвую в этом, гм, челлендже, я не стала накладывать на себя и героев никаких ограничений. Они даже могли не отвечать на вопросы. В общем, вот так у меня получилось.

После Чунъяна господин Сяхоу понял, что, хоть Не Чжайдао и посетил его, однако он ничего не мог сказать об этом человеке, кроме того, что тот опьянел от двух чарочек вина. Господин Сяхоу совершенно не имел представления о нем, а ведь приглашал-то его как раз для того, чтобы составить впечатление о том, о ком болтал весь уезд. Так что он позвал дочку с мужем и этого «небожителя» на обед, на этот раз подготовив вопросы, которые помогли бы ему познакомиться с ним ближе.

Когда гости расселись за столиком, господин Сяхоу объявил:

— Вы знаете, что я не люблю вкушать пищу просто так. Мы будем играть в застольный приказ. Правила таковы: я буду задавать вопросы, а вы — отвечать на них. Кто откажется отвечать, будет пить штрафную чарку. Не беспокойтесь, господин Не, эти вопросы не относятся к классической литературе. Они скорее касаются мировоззрения и привычек. А также некоторых фактов биографии. Итак, начинаем! Первый вопрос: расскажите о любом памятном праздновании Нового года. Господин Не?

— О, Новый год… Мы называем его Новолетием и отмечаем с приходом осени, у вас это начало месяца Белых рос. Но ничего особенного не происходит. У нас в монастыре обычно служили молебен с водосвятием. И все. Потом мы также шли заниматься своими делами. Особенно мы праздновали всегда другие церковные праздники. Но в одно Новолетие, пожалуй, было кое-что необычное. В тот год был сильный голод, многие умирали, и к нам в монастырь пришла старушка с внуком. Она была истощена, мальчик тоже еле держался на ногах. Мой наставник приютил их и накормил… Ну, чем мы могли их накормить? У нас у самих было голодно тогда. Похлебка из лука и репы с лебедой. Но было тогда как-то хорошо, тепло и мирно, и еда эта казалась особенно вкусной.Мальчик стал моим названым братом.

— Юньфэн, что ты скажешь?

— Наверное, это был Новый год в Линьане с моими тогдашними приятелями Лю и Ханем. Мы были исполнены надежд, нам было весело вместе. Да, это был особенный Новый год.

— А ты что нам поведаешь, А-Лянь?

— О, я даже не знаю… Каждый Новый год, что мы встречали, с детства был особенным. Когда мы с бабушкой готовили юаньсяо, с братом клеили фонари и писали на них загадки, когда собирались вместе со всеми сестрами и братьями за столом, смеялись и играли, когда запускали фейерверки… Все были одинаково прекрасны. Не могу вспомнить ничего особенного.

— Хорошо, тогда следующий вопрос: кто из известных людей оказал на вас наибольшее влияние? Господин Не, первое слово за тобой.

— Боюсь, вам этот известный человек не знаком, — задумчиво проговорил Нежата. — Наверное, апостол Павел. Меня когда-то потрясли его слова о любви, и я не перестаю им удивляться до сих пор: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится»[1]. Или царь Давид? Чаще всего я читаю его гимны Богу…