Цикады
Шрифт:
Он прервал ее:
— А как вам новые наушники? Привыкли?
Она выдвинула верхний ящик стола и вытащила нераспакованную коробочку. Как он и думал. Положила перед ним и покачала головой:
— Зря ты это сделал.
Он сложил руки на груди:
— Хотите — выкиньте, я уже сказал. Мне они точно не нужны.
Коробочка запрыгала в ее тонких пальцах без колец — он сразу вспомнил, как она открывала и закрывала чехол в машине. Любит что-то крутить в руках, понял он и взял со стола цветной карандаш. Наконец она со
— Не с того мы начали, да? — она улыбнулась чуть растерянно, а глаза остались такими же грустными, и Антон неожиданно для себя спросил:
— У вас линзы?
— Да.
— Для красоты или?..
— Я близорукая.
— Насколько?
— Минус десять.
Он присвистнул:
— Это вы ничего не видите без них, да?
— Вижу, но слабо.
— Сложно, наверное.
— Так и есть. А тебе сложно?
— В смысле?
— В новой школе, Антон?
Она как будто подпустила его ближе и тотчас решила подловить. Он не стал отвечать. Тогда Елена снова вздохнула. Встала из-за стола и села напротив него на детский стульчик, так что худая коленка с коричневой коркой у ранки оказалась прямо перед ним.
— Послушай, Антон, я понимаю, что это все непросто, тем более для такого мальчика, как ты. Ты ведь…
— Красивый, — продолжил он привычно.
— …новенький, — Елена улыбнулась, а он почувствовал, что его снова провели.
— И некрасивый? Не нравлюсь?
Она окинула его спокойным взглядом и отбила:
— Не в моем вкусе.
— А кто в вашем? Может, попугай этот? Геннадий Ильич?
Пальцы схватили ручку и застучали по столу, будто отбивая шифр. Неужели попал?
— Речь не обо мне.
— А почему не о вас? Разве нам не нужно познакомиться? Я же должен понимать, кто вы, что вы вообще за специалист, можно ли вам доверять мое ментальное здоровье. Конечно, Мария Дмитриевна вас очень хвалила в первый день, но она может быть необъективна. Правда же? — он смотрел ей прямо в глаза, нанося удар за ударом. Ручка замерла и легла на стол.
Елена встала и прислонилась к стене.
— Хорошо. Моя мать директор этой школы. Я ее подчиненная. И да, это сложно. Школа — это вообще сложно, как и всякий коллектив. А когда примешивается личное… — И тут она выпалила: — Ведь так и получилось с тем видео, да? Что-то очень личное?
Антон покачал головой:
— Не выходит, товарищ майор. Плохой из вас полицейский.
— Я и не пытаюсь им быть, — она подняла руки вверх, будто сдаваясь. — Интересно, как быстро ты уходишь в оборону. Защищаешься, хотя я не нападала. Как думаешь, с чем это связано?
Тело под рубашкой заныло и зачесалось. Он едва сдержался, чтобы не потереться о стол. Елена вытащила из папки листок, на котором он различил свой почерк.
— Это твой тест на одиночество. Первый день, помнишь?
Он передернул плечами. Они ползли
— Знаешь, тут довольно противоречивые ответы. Как будто ты их наугад проставил. Не любишь копаться в чувствах, да?
— Бабское занятие, — вылетело у него, прежде чем он успел подумать.
— А мальчики не плачут, да? Кто тебе это сказал? Отец? — она помедлила. — Я обратила внимание там, в кабинете, что ты занервничал, когда речь зашла о нем. Ты ведь очень не хотел, чтобы ему сообщали о драке?
— Не хотел, потому что уебать этого Алекса надо было, а я пожалел, ясно вам? — он вскочил с кресла. — Слушайте, вам же все равно за меня не доплачивают. Хотите — я заплачу, только отвалите уже от меня.
— Я заметила, что ты все пытаешься купить. Как с наушниками.
А вот это он терпеть не стал. Принялся дергать дверь — закрыто. Елена подошла и положила руку на его — очень холодную, и Антон подумал, что если она вся такая холодная, то наверняка смогла бы унять этот зуд, и он уже представил, как это было бы — здесь же, в закрытом кабинете, и замер. Бросил взгляд на часы над дверью и нахмурился.
— Они стоят.
— Зря закрываетесь, — буркнул он. — А если неадекват какой?
— Не стоит за меня волноваться.
Она открыла дверь, а Антон все не мог отделаться от картинок и медлил. Он понял, что ему хочется — не Алину, не Елену, а просто хочется, и было в этом что-то стыдно-мужицкое.
— Когда мне снова прийти?
— Послезавтра в это же время.
До этого времени надо разобраться — с этим зудом, с этим мужицким и хоть с кем-то из этих двух.
Снаружи его уже поджидал Билан:
— Ну как? Преисполнился в своем познании?
— Да херня всякая.
— Какая? Вы хотите поговорить об этом? — он передразнил.
— Отвали, а! — Антон рявкнул. Тут ему пришло кое-что в голову, и он развернулся к кабинету.
— Ты чего?
— Забыл.
Состроил грустный вид и постучался в кабинет. Елена стояла у окна — девочка, брошенная со своими куклами. Увидев его, улыбнулась этой своей печальной улыбкой без глаз. Минус десять, подумал он. Совсем слепая.
— Все-таки решил продолжить?
— Я хотел сказать… — он потупил взгляд. — Вы правы, я не умею разговаривать. Может, будет проще, если я отвечу на все ваши вопросы письменно.
— Я могу дать почту…
О нет, почта никак ему не подходила.
— Может, мне будет проще, если голосовыми… — Давай же, соображай!
Елена кивнула:
— Возможно. Дай свой телефон.
Он ожидал, что она продиктует номер, но вместо этого она зашла в мессенджер и вбила себя: Selena.
— Это что-то значит?
— Селина Елена Сергеевна. Не все должно что-то значить, Антон.
— У вас с мамой разные фамилии, выходит?
— Хоть что-то же должно быть, — она пробормотала, уже отворачиваясь к окну.