Цикады
Шрифт:
Билан с Другим пожали плечами.
— Тогда погнали к нам. Поужинаете. С меня потом такси домой, конечно же.
По дороге отец рассказывал байки, которые Антон слышал десятки раз, а Билан с Другим хихикали и восторгались. Он всегда так — завоевывал людей, даже нет, отвоевывал их у Антона. Стоило кому-то появиться, как он должен был полюбить отца — или исчезнуть, желательно с лица земли. И не любовь ему была нужна, а только обожание, поклонение, восхищение.
Алина бы на это не купилась. И Елена тоже, подумал он. Открыл мессенджер и пролистал ее фотографии. На одной из
Он спустился в другой чат, с ALIENATION.
«Что делаешь?»
«Слушаю музыку»
«Что слушаешь?»
«Тебе такое не понравится»
«Мне понравилось сегодняшнее. Пришлешь?»
Ему прилетела ссылка.
Дома отец вел себя как обычно, когда хотел произвести впечатление. Парни, не замечая подвоха, пили отцовский виски, слушали отцовские байки и млели в его лучах. Антон тоже хотел бы так — восхищаться им, но он не мог, не мог уже очень давно, с тех самых пор, когда отец забрал его себе — как забирают при разводе посудомойку или книжный шкаф, просто чтобы поделить совместно нажитое, чтобы этой суке-бывшей не досталось чего лишнего. Мало кто знает себе точную цену: квартира на побережье, машина и гараж — вот и все, что досталось матери, вот и все, чему был эквивалентен совместно нажитый Антон.
Отец пошарился под столом, вытащил ключ, открыл шкаф и убрал оружие — место ему было в сейфе, но разве мог он отказать себе в удовольствии демонстрировать его всем и каждому, будь то партнер по бизнесу, приходящая домработница или вот одноклассники сына. Антон подумал: господи, да зачем тебе это, зачем быть самым-крутым-парнем-в-классе, когда ты уже давно перешел в бизнес– класс?
Билан отпил виски, с видом знатока покатал его во рту, снова напоминая ребенка, который играет в кого-то другого (отца, вдруг догадался Антон), а потом выдал:
— Видели бы меня сейчас родители.
— Вы все равно уже взрослые. Это мы в шестнадцать заканчивали, а вы сидите в своей школе по одиннадцать лет. Этот вон, — кивнул на Антона, — вообще уже двенадцать. Не выходит каменный цветок.
Скорее цветок, чем камень, — вот в чем был главный грех Антона. Был бы еще мухоловкой — но нет, в лучшем случае гиацинт из бабушкиного огорода.
Отец продолжал:
— Так вот, чего бы вас не угостить? Все равно ведь бухаете. Причем всякую дрянь — видел я, что осталось от вашей попойки.
— Я крепкое не люблю. Только пиво. Бельгийское, — чуть надменно выдал Другой.
— Это девочкам оставь. — Отец бросил взгляд на телефон и усмехнулся: — Я сейчас.
Билан налил себе еще виски:
— Крутой у тебя, конечно, батя.
Антон сжал кулак под столом. Увидел сообщение от Алины.
«Послушал?»
«Еще нет, я с парнями пока»
Не ответила.
— Тростянецкая? — заглянул ему в телефон Другой.
Антон пожал
— Допустим.
Другой покачал головой:
— Зря ты с ней связался. Недальновидно.
Антон знал, что не надо спрашивать, но спросил:
— Почему? Что с ней… такого?
В комнату вернулся Билан. Другой хмыкнул:
— Вот кто в курсе. Расскажи, что с Тростянецкой не так.
— Да она на всю голову.
— Она когда только пришла в класс, ее посадили с Биланом. И она ему на изо банку туши вылила на голову.
— А что случилось-то?
— Рисунок ей мой не понравился, — пожал плечами Билан.
— И что? Это все? Мало ли кому что не нравится. Мне вон чехол твой от телефона стремным кажется.
Другой обиженно прижал чехол с мордой серебристого кролика, расплывшегося в страшной ухмылке.
— Это из фильма, ты не понимаешь. Кстати, а давайте посмотрим?
Отец вернулся в комнату.
— Парни, я погнал. Еду закажете. Захотите заказать что-то еще, обращайтесь к Антону, — он подмигнул.
Антон вышел его проводить, чтобы убедиться, что он уехал.
— Ты куда? Самолет ведь ночью.
— По делам. Да и вам мешать не хочу, нужен я вам.
Надо было обязательно сказать, что нужен, но Антон нарочно смолчал.
— Телок позовите.
Антон увидел, как закрываются ворота, пошел в свою комнату и вытащил пакетик от Пьера, выданный как компенсация за пропавшее.
— Повеселимся, парни.
Доставка приехала вовремя, а вот девочки задерживались. Прошел уже час от мутного фильма про кролика и конец света, который так расхваливал Другой. Перевод — отвратительная двухголоска с одноголосыми врезками на удаленных эпизодах — размывал и без того невнятный сюжет, а еще и Другой останавливал каждые пять минут, комментируя (смотрите, смотрите, она читает «Оно», смотрите, а здесь турбина напоминает пулю, это явно намек на самоубийство, смотрите! почему вы не смотрите? это вам не нетфликс какой-то).
Антон зевал, поглядывая на часы, Билан перерисовывал на салфетку кролика с чехла Другого.
Наконец они приехали. Болтали, расстегивая плащи, под которыми было больше видно, чем спрятано. Щебетала одна — болтливая Маша, которая отвечала в их команде за менеджеринг и смол-ток. Саша прошла в комнату и уселась на диван — эта трепаться без дела не любила, зато трахалась хорошо, тем ему и нравилась. Антон бросил взгляд на обтянутые темными чулками ноги и вспомнил другие, которые он уже сегодня представлял.
— Сашуля, составишь мне компанию?
Она кивнула. Маша улыбнулась:
— Кто со мной?
Билан и Другой переглянулись. Билан чуть ли не дернул руку вверх.
— А вот теперь самое интересное, — Антон вытряхнул дурь.
Они были в гостиной. Антон начал раздеваться. Другой последовал его примеру. Саша спустила платье-комбинацию с плеч, оставшись в одних чулках. Поцеловала одного, затем второго, затем прижала их лица друг к другу. Другой робел, Антон почувствовал запах виски. Видел бы меня сейчас отец, только успел он подумать, когда вдруг раздался удивленный возглас откуда-то сбоку.