Цикады

Володина Анастасия Всеволодовна

Проходящая мимо женщина с таксой бросает поводок и подбегает к мальчику, который трясет головой. Спрашивает что-то у его друга и смотрит на девочку. Затем кричит по-русски, но с акцентом:

— Чей это ребенок?

Девочка отворачивается, подбирает ракушку и прижимает ее к уху.

Родители так ничего и не слышат.

30 дней до

Капли воды отскакивали от металлической раковины, то ускоряясь до истерического бега, то замедляясь до размеренного падения. Холодильник гудел, сбиваясь на нервный свист. В квартире сверху уже вовсю бурлила дрель.

Закрыла кран с силой, но непослушные

капли все равно продолжали вырываться на волю. Распахнула холодильник: в вентилятор забилась фольга, прикрывавшая блюдце с засохшим сыром с плесенью, так что терпкий запах увядания разлился по всему содержимому.

На столе остался погрызенный торт, из которого именинной свечкой торчала вилка. В пластиковой крышке от торта валялись обертки от марципановых конфет — тех самых, что отец привозил ей из дома месяц назад.

Все это значило только одно: мать наконец сдала дизайн-проект. А после решила отметить — как отмечала раньше с отцом, а теперь отмечала и за себя, и за отца. Она всегда жила и работала наскоками: пока делала проект, могла не есть, не спать, не выглядывать из своей комнаты — только работать, только бежать впереди времени, чтобы сделать то, что сдать надо было еще вчера. Зато стоило завершить работу, как ее охватывало безудержное влечение к окружающему миру — из мира в доступе теперь оказывалась только дочь, которой и приходилось терпеть, пусть терпеть недолго, зная, что это временно, зная, что биполярное расстройство материнской жизни в скором времени завершит маниакальную фазу.

Прополоскала рот в ванной несколько раз, подняла ладонь и дыхнула, проверив, точно ли все в порядке. В зеркале промелькнула тень: обернувшись, увидела, как в сторону вентиляции спешит нажористый рыжий таракан. Опять соседи сверху потравили и вся толпа устремилась в свободные щели, прихватив семьи и гнезда, убегая от отравленной волны, как бегут от войны беженцы, еще не зная, что не везде их готовы принять. Мать тараканов не замечала — иначе бы не бросала торт на столе. Хотя, может, и бросала бы — в отличие от папы ей никогда не было дела до дома и быта.

Вытащила из посудомойки термокружку с ратушей, бросила внутрь пару долек лимона и залила кипятком. Захватила мусор и тихо вышла вон, прикрыв дверь. На этаж прискрипел грузовой лифт. Сунулась в карман за наушниками — пусто, остались в комнате. Зашла в лифт и хмуро глянула в треснутое стекло. Опять разбили.

УЛЫБНИСЬ, НА ТЕБЯ СМОТРИТ ЛУЧШИЙ ИЗ ЛЮДЕЙ

Заунывная музыка играла в обоих лифтах, но именно в грузовом сбоил звук, то и дело превращаясь в утробный хрип. Соседи постоянно жаловались, особенно негодовали молодые родители, которые только-только укачали ребенка на улице, а тут из-за шума заново приходилось успокаивать, но сделать с этим ничего не получалось: эффект от ремонта держался пару дней, а затем музыка снова превращалась в саундтрек для тревожной сцены в фильме ужасов.

Лифт проехал до десятого этажа и замер, не открывая двери. Пришлось подпрыгнуть несколько раз, чтобы он тронулся с места: защита от детей была выставлена на вес до сорока пяти килограммов, и если зимой помогала теплая одежда, то с приходом весны она снова будто переставала быть видимой.

Уже у контейнеров распотрошила пакет, бросила бутылку в мусорку для

стекла, пластиковую подложку от торта — в пластик, а остальное — в бытовые отходы. Из контейнера торчала пластиковая бутылка. Обернула руку пакетом и потянулась за ней, но та будто за что-то уцепилась. Внутри зашуршало, забеспокоилось, и тут из бака выпрыгнула крыса.

Взвизгнула, отбросила бутылку в сторону. Затем все же осмелилась, подняла и кинула в правильную мусорку.

БЕРЕЖЕМ ПЛАНЕТУ, ЧТОБЫ НЕ ИСКАТЬ ДРУГУЮ

Приучилась к этому еще там, когда в школе объясняли сортировку и показывали опутанные пластиком трупики птиц. Запомнила свалку Смоки-Маунтин, которая выглядела так, будто конец света уже наступил: человечество погибло и вот все, что от него осталось, — кульки, упаковки от шоколадок, баллоны дезодорантов, аккумуляторы. Если бы сейчас все еще продолжали класть в могилу предметы, что бы положили ей? Телефон, конечно же, — единственное хранилище всего, чем человек сейчас живет и дышит.

Глянула в школьный чат, где наверху закрепилось сообщение от Марка:

«Уважаемые одноклассники! Напоминаю, что сегодня у нас фотосессия для выпускного альбома в холле школы. Убедительная просьба не опаздывать!»

Марк в своем духе. Так и видела, как лет через пять он приходит в ту же самую школу, надевает такой же, как у биолога, вышедший из моды пиджак с заплатками и начинает вести урок — ровно так же, как он ведет сейчас класс. И что бы ни происходило, волновать его будет только одно: все ли пришли вовремя.

На автобус опоздала — пришлось брать самокат напрокат. Вдруг за спиной раздался резкий гудок. От неожиданности потянула руль на себя, ускорилась и едва не налетела на собаку, которая бесцельно шаталась по тротуару.

— Осторожнее! — тут же взъелась хозяйка.

— Простите, — пробормотала и оглянулась. Увидев Антона, почувствовала, как всегда, смесь тревоги и радости, когда хочется сбежать — от него и к нему.

— Садись.

Огляделась: не видно ли кого-то из класса. Антон открыл переднюю дверь:

— Давай же.

Оставила самокат на обочине, залезла и вздохнула:

— Не люблю самокаты. Они какие-то неуправляемые.

— А машины любишь?

— Они хотя бы не падают.

— Умеешь? — он кивнул на руль.

— Папа учил немного, но не здесь. Не в Москве.

— А где?

Назвала место, он ожидаемо покачал головой.

— Это остров в Балтийском море. У нас… у папы там дом. Там очень тихо, мало людей. Знаешь, как в каком-нибудь скандинавском фильме с убийствами.

— Не знаю, — он улыбнулся. — Я не очень по кино, это тебе к Другому. Часто там бываешь?

— Бывала, — отрезала и перевела тему. — А ты давно водишь?

— С четырнадцати. Хочешь, я тебя поучу? Сегодня, например? После школы?

Пожала плечами: возвращаться домой к матери не хотелось, так что… Тут вспомнила:

— Сегодня же фоткать будут для альбома.

— А ты очень хочешь в этот альбом? — Он уже тормозил у школы.

Заметила, как из-под арки выныривает Алеша, и заметалась. Ремень безопасности не давал ей опуститься, она дергала, пока Антон не помог. Через пару минут он сказал с прохладцей: