Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"
Шрифт:
– Хм-м… Наконец нашелся еще один человек, выходивший из своей комнаты. Кроме Канаи-сан. Похоже, у вас-то есть халат.
– Что вы имеете в виду?
– Да так. Это я про себя. Какие у вас были отношения с Кадзуя Уэдой?
– Никаких. Мы с ним даже не разговаривали. Так, несколько слов.
– Ну конечно. Да, собственно, и о чем…
– Какой следующий вопрос?
– Не удивило ли вас чье-то поведение, не слышали ли вы каких-то странных звуков?
– Нет, я ничего не видела.
– Хм-м… То есть вы отправились спать и не выходили
– Нет. Хотя… один раз все-таки выходила.
– Ага!
– Я проснулась от холода и решила выйти посмотреть, плотно ли закрыта дверь, ведущая к перекидной лестнице.
– И что?
– Нет, она не была закрыта как следует.
– Такое бывает?
– Иногда со стороны башни дверь как-то не очень хорошо закрывается.
– И вы ее закрыли как надо?
– Да.
– И в каком часу?
– Э-э… Минут за двадцать до того, как я услышала крики Аикуры-сан. Или за полчаса… Я не смотрела на часы.
– Значит, около половины первого?
– Думаю, так. Хотя, возможно, и позже.
– Расскажите, пожалуйста, подробно, что произошло, когда вы услышали Аикуру-сан.
– Я лежала в постели, не спала по причине, о которой я вам сказала, и услышала крик. Очень громкий. Подумала: «Что происходит?», стала прислушиваться. Потом послышался другой крик, уже мужской, как мне показалось. Я встала с постели, отворила окно и выглянула наружу.
– Увидели что-нибудь?
– Нет. Уже светила луна, и на снегу было далеко видно, но я не заметила ничего особенного. Потом крик повторился, я вышла и постучала в дверь первого номера.
– Хм-м. И следом появился ваш отец?
– Совершенно верно. А за ним – Канаи-сан.
– А что вы думаете о том, что видела Аикура-сан?
– Думаю, ей все приснилось, – без колебаний заявила Эйко.
Следующим в библиотеку вошел Кодзабуро Хамамото. Выслушав три вопроса Усикоси, он решил с самого начала удивить следователей:
– Мы несколько раз говорили с Уэдой по душам.
– О! А почему? – Усикоси и Окума посмотрели на него с недоумением.
– Почему? Ну как сказать… А что, нельзя было?
– Ха-ха! Ну почему же нельзя? Просто когда слышишь, что такой человек, как вы, личность широко известная и заслуживающая памятника при жизни, вступает в задушевные разговоры с простым шофером, да еще молодым, это производит странное впечатление.
– Ха! А на меня производит странное впечатление, когда такое мнение высказывает сотрудник полиции, которому по долгу службы полагается стоять на страже общественного порядка. Если я нуждаюсь в интеллектуальном стимуле и удовлетворении своих духовных потребностей, то готов вступить в разговор с кем угодно, даже с проституткой. А с Уэдой мне захотелось поговорить, потому что он проходил армейскую службу. Я расспрашивал его о нынешнем состоянии сил самообороны.
– Вот как? Вы общались с ним только здесь, у себя дома?
– Естественно. Где еще может представиться
– А в этом доме Кикуока-сан и Уэда-сан были только дважды – прошлым летом и сейчас?
– Да.
– Летом сколько они здесь прожили?
– Неделю.
– Ясно.
– Что касается следующего вопроса, то я поднялся к себе в половине одиннадцатого. Алиби у меня нет.
– В половине одиннадцатого? Довольно поздно.
– Мы болтали с Эйко. Не знаю, можно ли считать это за алиби, но, как вы знаете, мои апартаменты находятся на самой верхушке башни, и я могу попасть в главный дом только по подъемной лестнице. При ее спуске и подъеме грохот раздается на весь дом. Сейчас зима, поэтому я не оставляю ее опущенной: в таком положении дверь в дом остается открытой и через нее идет холод. И если вы слышали, как лестница сначала опускается, а потом поднимается, и до следующего утра лязга и грохота не было, можете быть уверены, что я и шага не делал из башни.
– Ага, понимаю. Но, конечно, вас никто не подозревает. Какие могли быть основания у человека вашего положения и авторитета для убийства какого-то шофера, с которым, в общем-то, и отношений никаких не было? Убить и поставить все на карту? В котором часу вы опустили свою лестницу сегодня утром?
– Думаю, около половины девятого. Если я поднимаюсь рано, дочка жалуется на грохот. Но вы же понимаете, надеюсь, что преступника в моем доме нет?
– Если так, выходит, Уэда-сан сам решил свести счеты с жизнью. Но из нашего опыта могу сказать: такой способ самоубийства представляется маловероятным. Если же мы имеем дело с убийством, то, как это ни прискорбно, преступник должен находиться в этом доме.
– Что-то не похоже.
– Вы правы. Однако над этим делом работаем не только мы, но и коллеги в Токио, которые, я уверен, раскопают скрытые мотивы и обстоятельства преступления. Кстати, о звуке, который издает ваша лестница при подъеме и спуске. Его по всему дому слышно?
– Звук очень громкий, так что должно быть слышно везде. Кроме подвала, наверное, тут я не уверен. В этом смысле комната, где живет Кикуока-сан, номер четырнадцать, у нас особая. Но в номерах один и два лестницу наверняка слышно.
– А что вы скажете на третий вопрос?
– Имеете в виду, не заметил ли я чего-то подозрительного? Но ведь я живу в башне, можно сказать, от всех изолирован. Так что ничего сказать не могу. Я слышал лишь мужской голос и крик Аикуры-сан. И больше ничего необычного.
– Хм-м… Как вы думаете, что могла видеть Аикура-сан?
– Кроме того, что ей что-то приснилось, ничего представить не могу.
– Но мужской голос вы точно слышали?
– Слышал. Но он был слабый, доносился как бы издалека, не из дома. Я подумал: может, кто-то напился и горланит.